В поисках истины
Шрифт:
Но когда появились в «Путешествии» строки, которых нет в издании 1790 года? Когда написаны отрывки «крамольной» прозы, новые строфы «Вольности», поэма «Творение мира», по поводу которой автор в «Путешествии» устами своего героя иронически восклицает: «Скажите мне, не посадят ли и за нее?». Ответы на все эти вопросы помогли бы понять, остался ли Радищев после всего пережитого верен своим прежним идеалам и сохранил ли силу духа, волю и мужество, чтобы в конце жизни вернуться к работе над своей главной книгой, либо морально раздавленный изменил своим вольнолюбивым убеждениям?
То, что писатель доработал свое «Путешествие», готовя его ко второму изданию, доказал
В цензурной рукописи книги Радищев исправил и зачеркнул места, которые криминалисты сумели восстановить. Слова и части предложений, почти два столетия назад замазанные слоем старинных орешковых чернил, они сфотографировали на специальную пленку в инфракрасных лучах. Густые штрихи зачеркиваний и исправлений при этом обесцветились, и под ними проступил первоначальный текст.
Одна из копий «Путешествия» была выполнена на бумаге, не имеющей различимых на просвет водяных знаков – филигранен, что не позволяло точно датировать время ее изготовления. Вместе с другими рукописями конца XVIII – начала XIX века брошюру копии направили на исследование московским криминалистам, которые установили, что ее бумага одинакова с материалом других рукописей, присланных на экспертизу, по свечению в ультрафиолетовых лучах, количеству в ней тряпичной массы, оттенку и толщине. По обнаруженным фрагментам водяных знаков они определили, что бумага изготовлена около 1800 года, а это убедительно подтвердило версию о продолжении автором работы над текстом «Путешествия» по возвращении из ссылки.
Намерение писателя еще в 1790 году продолжить работу над книгой видно и из обращения к читателю на последней странице: «Если я тебе не наскучил, то подожди меня у околицы, мы повидаемся на возвратном пути». Это Екатерина II отметила особо: «На стр. 453 обещает сочинитель продолжение той книги… Где это сочинение, начато ли оно и где находится?». На допросе Радищев ответил, что такого сочинения нет, возможно, добавив про себя: «Но будет!».
На другом экземпляре копии филигрань на листе, покоробленном от клея и влаги, бесследно исчезла. Едва различалась лишь первая цифра – «1». Инфракрасные и ультрафиолетовые лучи тут были бессильны. Криминалисты решили применить более эффективный метод – бета-радиографию, состоящую в бомбардировке исследуемого объекта электронами. Научные сотрудники ВНИИСЭ разработали для этого новую методику и, испробовав более десятка радиоактивных изотопов, получили несколько фотоснимков, на которых отчетливо читались, казалось бы навсегда исчезнувшие, цифры: «1789».
И наконец, ленинградские криминалисты исследовали авторский экземпляр «Путешествия», изданного в 1790 году. Интересно, что этот экземпляр попал к А. Н. Радищеву из архива Тайной экспедиции, когда он по возвращении из Сибири работал в Комиссии по составлению законов и входил в группу сотрудников, принимавшую секретные дела этого недавно упраздненного сыскного учреждения. Видимо, найдя свой экземпляр книги, который проследовал вместе с делом по всем судебным инстанциям и вернулся обратно, писатель оставил его у себя, чтобы продолжить работу. Недаром один из его сослуживцев, законопослушный чиновник, вспоминал Радищева как «человека способного и доброго, но напитанного вместо религии, требующей покорности, повиновения и смущения, одними правилами свободомыслия и желающего поставить свой разум прямым правилом вместо закона божия и гражданского».
На последних четырех листах этого экземпляра есть заметки, предположительно сделанные рукой автора и свидетельствующие о продолжении работы над книгой, ее авторском редактировании для второго издания. Но сам ли А. Н. Радищев редактировал текст, вносил в него важные дополнения и уточнения? Чтобы установить это, была проведена экспертиза. Получив несколько рукописей писателя, четыре из которых относились к 80-м годам, а три – к последним двум годам его жизни, криминалисты взялись за исследование.
Материал для сравнительного анализа отличался сложностью. В рукописи имелись подчеркивания простым карандашом, а также заметки на форзаце и вклеенных листах. Цифры, обозначенные на этих листах, были, видимо, номерами страниц книги и строк, которые предстояло исправить, заменить или уточнить. Изучив и сопоставив особенности почерка в авторском экземпляре и рукописях, криминалисты пришли к выводу, что все особенности присущи манере одного человека, и этот человек – А. Н. Радищев.
Так, через полторы сотни лет коллективные усилия криминалистов помогли Г. П. Шторму научно обосновать смелую гипотезу: А. Н. Радищев продолжил работу над «Путешествием из Петербурга в Москву», преследования властей его не сломили. Эта гипотеза выдержала экзамен на научную состоятельность и получила подкрепление в дальнейших исследованиях. О том, как это произошло, вы можете узнать из второго и третьего изданий книги «Потаенный Радищев».
Отец или сын?
Все началось с сомнения…
Кандидат технических наук Г. К. Михайлов снова и снова сопоставлял тексты в двух самодельных тетрадях. Это были во многом идентичные рукописи учебника по элементарной геометрии, написанные на латинском языке. Для очередного выпуска трудов Архива Академии наук СССР Г. К. Михайлов подготавливал научное описание рукописей Леонарда Эйлера. Тетради лежали в фонде замечательного ученого XVIII века, но по регистрационным записям предположительно относились к документам старшего сына Эйлера – Иоганна Альбрехта, тоже математика и даже академика; правда, все свои немногочисленные работы Эйлер-младший создал, используя передовые математические идеи отца.
Рукописи учебника не могли не заинтересовать исследователя. Еще бы! История развития математики знает лишь несколько учебников по элементарной геометрии, созданных до XVIII века включительно. Кто же автор этого учебника?
Иоганн Альбрехт Эйлер? Очень сомнительно. Едва ли он был способен на такой труд. Может, кто-либо из учеников сына или отца? Нет, и среди них тоже не было человека, могущего написать такой учебник. Тогда сам Леонард Эйлер – член Петербургской, Берлинской, Парижской академий наук и Лондонского королевского общества?
Г. К. Михайлов и математик Ю. А. Белый начали тщательнейшую сверку текста с другими работами знаменитого ученого, плодотворно занимавшегося еще и проблемами механики, физики, оптики, баллистики, кораблестроения и др. Одновременно рукописи поступили на исследование к доктору исторических наук Н. М. Раскину, который решил проверить свои наблюдения и выводы с помощью криминалистики и принес тетради в лабораторию судебной экспертизы.
Криминалисты внимательно осмотрели тетради. Они были сшиты из отдельных листов плотной бумаги, которые от времени слегка пожелтели и с них сошел глянец. Одни листы были сортом получше, другие – похуже. Края неровные, значит, обрезались вручную.