В поисках манускрипта
Шрифт:
– Ничего, потихоньку привыкнет и оклемается, – думала она, краешком глаза следя за грустным Сашем, который укладывался у двери на тюфяк, принесённый служанкой. – Эта чёртова виконтесса сегодня уедет, а я постараюсь избежать с ней дальнейших встреч.
Девушка улеглась спать в полной уверенности, что эта противная тётка укатила в Кром, а значит, опасность с этой стороны миновала, и по прошествии времени всё рассосётся само собой.
Эх, недооценила она столичную интриганку!
Динола после всех волнений и беспокойной предыдущей ночи, проведённой ею на куче листвы, быстро уснула. Когда будет этот ночной колокол, Саш не знал. Он лежал на тюфяке у двери, слушал ровное дыхание девушки, доносящееся с кровати и не понимал, что делать.
Возбуждение не давало ему заснуть, принуждая напряжённо прислушиваться и ожидать звука ночного колокола. Да и совесть заставляла ворочаться с бока на бок, вызывая в его памяти голос молодой магини: «Тебе самому не противно, что некто возбуждает твоё причинное место, чтобы ты танцевал под его дудку?».
Противно, да! Противно ему самому! Тянувшие его в разные стороны чувства ещё раздирали юношу, когда где-то далеко в тишине пролетел тягучий звук колокола. За ним ещё один, и ещё.
Саш задрожал. Тело томилось желанием, мысли путались. Пора было на что-то решаться.
Почти сразу он осознал, что приворот уже прекрасно действует. Все разговоры с совестью были впустую. Выбора как такового у него не было с самого начала. Его тело, не обращая внимания на уговоры разума, стремилось к той прекрасной, восхитительной женщине.
– Главное, держать свой язык под контролем, – в последний раз попытался успокоить он свою совесть. – Буду молчать, а потом просто уйду.
Саш, почти не осознавая себя, поднялся с тихо зашуршавшего соломой тюфяка, бесшумно вышел из комнаты и направился в конец коридора.
Он просто не мог не пойти к виконтессе. Здравый смысл утонул под волной накатившего желания быть с ней.
Саш сначала в нерешительности потоптался перед дверью, а потом тихо стукнул в неё один раз. Послышался звук ключа, поворачивающегося в замке, и дверь открылась. На пороге в лёгкой светлой кружевной нижней рубашке стояла виконтесса, показавшаяся Сашу невообразимо, божественно прекрасной.
Её тёмные локоны падали на плечи, алые губы чуть улыбались, а сквозь ажурное кружево рубашки просвечивало обнажённое тело.
Женщина взяла парня за руку и втянула в комнату. Саш задохнулся от её вида и от прикосновения горячей нежной ручки.
Эта комната была больше и намного богаче обставлена. Широкая кровать у стены белела разобранной постелью, подушками и простынями. В углу стояла деревянная бадья полная воды, в которой отражалось пламя свечей, в большом количестве расставленных по всей комнате. Пахло чем-то очень терпким и душистым. Хозяйка комнаты потянула Саша к бадье.
– Иди сюда, мой мальчик, – ласково приговаривая, полуобнажённая женщина вела юношу к воде, – я помою тебя, смою усталость и грязь с твоего сильного тела. Я так ждала тебя. Давай помогу тебе раздеться.
Женщина сняла с него рубашку, нежно касаясь его при этом пальцами. От её прикосновений мурашки волной пробежались по его телу.
– Садись, позволь мне снять с тебя сапоги.
Он сел, виконтесса наклонилась, и сняла с него его растоптанные сапоги. Юноша увидел, как при наклоне в разрезе рубашки колыхнулась её белая большая мягкая грудь, и низ живота у него просто скрутило от желания. Женщина повела его к бадье, потом развязала верёвку на его старых штанах, сразу упавших на пол. Его молодое сильное мускулистое тело с гладкой кожей предстало перед ней во всей своей мужской красоте. Она потянула его в благоухающую воду.
Саш уже полностью потерял способность думать. Все мысли ушли и осталось только желание обладать и слиться с этой женщиной воедино.
Он пришёл в эту комнату и сам затянул шнурок на своей собственной шее, за который Крила собиралась вести его к своей цели. Травы, которые коварная соблазнительница добавила в воду, были особыми. Там были и усиливающие приворот, и подавляющие волю, и снижающие контроль, и развязывающие язык. Из расставленных сетей столичной соблазнительницы Сашу было уже не вырваться.
Крила взяла очень мягкую мочалку, подошла к юноше сзади, стоящему по колено в воде, и стала очень медленно и нежно тереть его спину, одновременно гладя и рисуя на ней рисунки своими нежными пальцами.
При этом она певуче, не замолкая ни на секунду, приговаривала:
– Мой бедный мальчик, не тревожься, твоё путешествие по лесу закончилось, теперь всё будет хорошо.
Эти слова бальзамом текли в измученную душу парня, заставляя его расслабиться и поверить, что всё самое плохое закончилось.
– Вы долго бежали по лесу, ты устал, как хорошо, что вы вышли к дороге, правда? – он кивнул. Женщина тем временем начала мыть-гладить его ноги, начиная снизу, медленно поднимаясь всё выше и выше.
– Бедный мой мальчик, как тяжело остаться совсем без ничего, не зная, что дальше делать, – продолжала она убаюкивать внимание парня, не зная, что попала прямо в точку его проблем.
Потихоньку она распрямилась и, стоя перед юношей, гладила руками и мягкой мочалкой ему живот, вода текла на его восставшее мужское естество, но женщина аккуратно обходила его касаниями, поднимаясь к груди. Юноша уже тяжело дышал, но не смел вмешиваться в действия его повелительницы.
– Я знаю, каково это, когда всё теряешь по жестокому решению судьбы, – продолжала убаюкивать его сознание она. – Я, как и ты потеряла многое, но мне никто не может помочь.
Крила подпустила печали в голос. Она стояла перед юношей, ласково вытирая его полотенцем, которое взяла со стула, а потом подняла на него глаза, в которых блестели слёзы.
– Никто мне не может помочь, – печально сказала она, отводя взгляд, и сделала небольшой шаг назад. Саш легко схватил наживку. Он шагнул из воды на пол и схватил её за плечи, заставляя взглянуть себе в глаза, и спросил: – Что ты потеряла? Может, я смогу найти и помочь тебе.