В поисках неудачника
Шрифт:
Сделав такой вывод Москалев выдавил чуть заметный угорек на лице, остался своей работой недоволен и решил, что обязательно надо записаться на прием к новому косметологу. Кажется, что волосы стали выпадать куда как более активно. А это грозит большими осложнениями. Вдруг да образуется лысина! Недопустимо!!!
Когда Михаил Афанасьевич поправлял узел галстука, в кабинет вошла Машенька. Она несла тоненький файл с личным делом сотрудника. Секретарша выполняла, по совместительству с должностями секретаря и любовницы шефа, еще и работу отдела кадров. Надо сказать, что с обоими дополнительными обязанностями Машенька справлялась более чем блестяще.
— Принесла? Хорошо. Положи на стол. Да, сделай мне
Машенька, кивая головой, записывала пожелания шефа в блокнот.
— И еще, сегодня задержишься. Надо поработать.
— Без проблем, Михаил Афанасьевич!
Машеньке было двадцать три года. Она была высокой, крупной блондинкой с яркими голубыми глазами и громадным бюстом. Одевалась она строго, но все равно ее грудь была такой провокацией, которую никуда не спрячешь. Она (грудь) отвергала и опровергала любой деловой стиль, превращая даже самую скромную одежду в нечто вызывающее. Как и большинство мужиков, шеф повелся на ее грудь, как мотылек ведется на случайно оставленную ночью лампу. У Машеньки рос Витек — паренек трех лет, отца которого Машенька не могла себе точно представить. И дело тут не в девичьей памяти, просто надо было выбрать из троих. С этими тремя Машенька встречалась практически одновременно. Она выбрала самого богатого. Паренек действительно походил на Максима. Новоявленный папаша был признателен Маше за то, что девица не настаивала на женитьбе, и давал на воспитание сына денег. Не так много, как хотелось бы, но все же.
Своего начальника Маша ненавидела за жлобство. Он никогда не преподносил ей цветы или подарки, а просто использовал как вместилище для своего полового органа. Впрочем, если начинать ему зудеть, то зарплату он поднимал, пусть неохотно, но поднимал. В последнее время шеф становился все менее и менее сильным мужчиной и их встречи стали реже, но при этом были для Машеньки сущим мучением: пока добьешься от быстро теряющего потенцию мужчины положительного результата, намаешься, как будто вагон угля разгрузишь. А ведь оставить его в состоянии фиаско — себе дороже, быстро найдет замену. Крут бывает, если его за брыжейку дергать! А еще это кривляние: какой он у тебя большой, какой крепкий, какой сильный. Да у моего дога больше! А про силу и говорить нечего.
Перемыв косточки шефу, Маша стала разбирать пришедшую почту и распечатывать электронные письма. Она могла бы пораскладывать пасьянс, но только после того, как сделает все свои привычные дела. Иначе не избежать сеанса садомазо у шефа на ковре. Тут раздался негромкий зуммер интеркома.
— Машенька, пригласите ко мне Сергеева.
Машенька быстро набрала нужный номер, соединилась, потом тут же нажала вызов шефа и сообщила:
— Господин Сергеев будет через двадцать минут. Он уже подъезжает к офису.
— Почему подъезжает? — голос шефа звучал раздраженно.
— Он подписывал договор с клиентом, теперь возвращается.
— Хм… — голос шефа все еще оставался злым.
— Это был его личный клиент, Михаил Афанасьевич.
— Хорошо. Никого не пускать. Как только появится, сразу ко мне.
— Будет сделано, Михаил Афанасьевич.
Машенька облегченно вздохнула. Еще большее облегчение она испытала, когда дверь офиса открылась, и в них появился Сергеев. До его прихода Машенька намегерилась и не пропустила в кабинет шефа двух его замов, главбуха и кучу мелких посетителей со стороны. Работники офиса разошлись по своим местам, а пришельцев Машенька выселила в предбанничек: шеф терпеть не мог, когда посетители толкались в не самой просторной приемной, подчеркивая ее тесноту.
Сергеев Сергей Сергеевич был человеком среднего роста, немного упитанным,
Глава вторая
Сцена из «Ревизора». Гоголь плачет
— Я вызвал вас, Сергеев, для того, чтобы сообщить вам пренеприятное известие.
Ну вот, началось — понял про себя Сергеев. И что они там могли такого нарыть? Про меня? Вряд ли. И что тогда? А Михаил Афанасьевич Москалев продолжил речь, постукивая карандашиком по ребру книги, которая лежала на столе.
— В мире глобальный финансовый кризис.
Произнеся столь важную сентенцию, Москалев выдержал настоящую мхатовскую паузу, что придало его словам особую весомость, и продолжил:
— А наша компания, как вам известно, имеет зарубежный капитал.
Последовала та же многозначительная пауза.
— Так вот, наша компания несет большие убытки. И несет их из-за человеческого фактора.
— Вы хотите поручить мне внутреннее расследование? — голос Сергеева был предельно вежлив и столь же непроницаемо сух.
— Извините, это не ваша компетенция, проводить внутренние расследования.
Москалев задумался, а Сергеев подумал, что, наконец, пронесло. Он даже в анкете написал, что не будет принимать участие ни в каких расследованиях.
— Дело настолько… необычное, что нашей компании понадобился специалист, я бы сказал, особенного профиля.
— Что вы имеете в виду?
— Я ознакомлю вас с материалами дела, которое мы ведем сейчас. Мне дали на это полномочие, если вы пообещаете мне не разглашать то, что узнаете. Нет, никаких расписок. Мы с вами серьезные люди, Сергей Сергеевич, а мне ваша репутация известна. Обещаю.
— И что дальше?
— Возьмите эту папку, прочитайте. Потом скажите свое мнение. Простите, но читать вам надо будет в моем кабинете.
Вот тебе филькины строгости — пробормотал про себя Сергеев, но папку взял. В конце-концов, при таком человеческом обращении почему бы и не помочь консультацией. Они ведь не ликвидировать президента штатов просят.
И только открыв тонкую папочку с материалами дела, Сергеев понял, что попал. Такого интересного дела ему давненько не попадалось. Тут Малдер и Фокс курят бамбук. Точно вам говорю. И ведь отказать надо. Только чтобы не смог ничегошеньки по моей реакции угадать. Кто бы что про шефа не говорил, а в людях и их реакциях он разбирается.