В поисках Оюты
Шрифт:
... Только стоя под теплыми струями воды немного успокоилась. Что я опять сделала не так? Ответа у меня не было. Ну не понимала я, как строятся отношения с мужчинами. Отец с матерью вообще не пример, два фанатика. Марджи? Да он просто у меня в доме поселился без каких-либо отношений. Там всё от бытовухи шло изначально. Никогда я не проявляла слишком ярко эмоции. Любила? Да, но как умела.
А может, он потому и ушел от меня? Не потому что гад и подлец, а тепла ему недоставало. А я всё зациклилась на своей беременности и совсем перестала обращать
Выходит, это не с ним что-то не так, а я бракованная.
Моя самооценка окончательно скатилась под плинтус. Вот и ответ, почему я так и не встретила достойного мужчину. Росла практически в приюте, чему там могут научить, когда личного примера перед глазами нет? Любовь нужно проявлять, показывать, а как? Что происходит между мужчиной и женщиной в промежутке «от познакомились» до «стали жить вместе»? Нет, я не о свиданиях и совместных прогулках. Я о химии. О чувствах.
Из моей груди вырвался тяжелый вздох. Шу тоже уйдет, просто он ещё не понял, какая я деревянная в отношениях. Неуклюжая и сухая. Это раздавило морально. Так и не прикоснувшись к мягкой губке и шампуню, выключила воду и обсушилась паром.
Одевалась как старуха. Взрослая женщина, а в душе тлел страх просто выйти из этой комнаты и взглянуть на мужчину за дверью. Захотелось обратно на Энцелад, в приют. Где всё просто и понятно. Где я учитель и воспитатель с четкими обязанностями и правами. Там всего-то нужно было любить детей, а это так просто. Они открытые, искрение, доверчивые.Мужчины иные. Непонятные, обидчивые и прихотливые. Способные предать, бросить. Требующие неуместных и нелепых чувств и эмоций.К кому я должна была ревновать и почему? Я ведь доверяю Шу, знаю — не станет он с другой крутить. Ну хотя бы потому что гурсан. А Краха? Ну, было у них, но ведь до меня, и... так... Ничего незначащим эпизодом.Ну где ревновать-то? К кому и к чему?
Ни черта я не понимала в отношениях. Зачем-то умывшись после душа, поправила футболку и, собравшись с духом, открыла дверь. Шагнула вперёд, мгновенно оказавшись в объятьях Шу.
— Дурак я, да? — тихо прошептал он. — Придурок, каких космос не видывал!
— ... Капитан корабля межзвездного катера «R» класса, — истерично орал женский голос из динамиков где-то на заднем плане, — говорит диспетчер космопорта Магар, уберите ракеты. Шлюз открыт. Я повторяю: шлюз открыт!!!
— Там тебя вызывают, — как-то сдержанно пробормотала, не зная, куда деть вмиг вспотевшие ладони.
— Подождут! — отмахнулся он. — Луиза, прости за этот выпад. Я не должен был так себя вести. Не должен был выказывать обиды и уж тем более отталкивать. Я такую ужасную глупость сейчас сотворил.
— Всё нормально, Шу, — поджав губы, пыталась подобрать слова. — Ты прав, я... Ты для меня делаешь так много, и я обязана...
— Да ничего ты не обязана! — Он легонько встряхнул меня и резко присел на корточки, чтобы не нависать горой. Обхватил запястья своими огромными теплыми ладонями и сжал их. — Теперь ты даже не смотришь на меня. Луиза, я дурак!
— Капитан корабля межзвездного катера «R» класса... — снова раздалось из динамиков.
— Да заткнитесь вы там все! — грозно рявкнул Шу. — Открыли и свободны!
— А ракеты? — промямлили в ответ.
— Не исчезните с эфира, выпущу все по вашей вышке. А потом скажу — сами сдетонировали. Брак на производстве.
В динамиках мгновенно стало тихо.
— Нам нужно взлетать, — пробормотала, окончательно растерявшись.
— Нам надо поговорить, Луиза, — возразил он. — А мне ещё и загладить свою вину перед тобой за идиотский поступок. Я так долго ждал твоих объятий, а когда получил их, повел себя как обиженная девочка.
— Какая вина? — я покачала головой. — Ты меня спас. Пришел мне на выручку. Ищешь мою девочку, хотя и ничем мне не обязан. А я...
К горлу подступил ком. Не могла я объяснить ему, что все, о чем я думаю — жива ли моя дочь. Здоровая? А кормят или нет? Есть ли вода. Не обижают ли ее? А вдруг изобьют, как меня! Мою крошечку. Челюсть задрожала. Чувствуя, что вот-вот расплачусь, сделала глубокий вдох и взяла себя в руки. Сырость никому не нужна. Толку от нее никакой.
— Я обязана тебе, Шу, — негромко шепнула. — И я, наверное, оказалась просто не такой, как ты полагал. Мне жаль, если ты разочаровался.
— Только не это, — простонал Шу и, качнувшись, уперся одним коленом в пол. Выпустив мои руки, обнял за талию, уткнувшись лбом в мой живот. — Луиза, ты оказалась лучше, слышишь. Настолько лучше, что я теперь боюсь — мне дадут отворот, просто потому, что недостаточно хорош для тебя. И я не хочу, чтобы ты испытывала ко мне чувство долга. Я другого от тебя жду. Совсем другого, — его руки спустились на мои ягодицы. — Хорошо у нас всё было, пока я не влез со своей претензией. Забылся. Отчего-то показалось, что ты должна была приревновать меня. А ты так спокойно восприняла Краху...
— Я всегда считала, что ревность — это прежде всего недоверие, Шу, — ощущая, как он поглаживает меня пониже спины, испытывала дикое смущение, даже щёки запылали. — Ревнуешь, выходит, понимаешь, что мужчина способен предать и кувыркаться в постели с другой, когда ты... — я чуть не сказала «теряешь ребенка», но вовремя одернула себя. — В тот момент, когда я начну ревновать тебя к кому-то, наши отношения покатятся в бездну, Шу. Это будет начало конца.
Он сжал сильнее, спуская руки на бедра. Мой взгляд упал на пульт.
— Стартовать нужно, — шепнула, осторожно уперевшись руками в его плечи.
— Сейчас, — выдохнул он.
Резко, не предупреждая, поднявшись, рывком закинул меня на плечо. Затем, несильно хлопнув по заду, прошагал в кресло и уселся в него, устраивая меня на своих коленях.
— Диспетчер, мы ещё на связи? — весело пропел он, нажимая на клавишу вызова.
— Да улетите вы наконец! — истерично выдали ему в ответ.
— Злые вы и негостеприимные, — фыркнул мой гурсан. — Ладно убираю ракеты. Уже и оскорбиться на вас нельзя.