В поисках Пути, Истины и Жизни. Т. 4: Дионис, Логос, Судьба: Греческая религия и философия от эпох колонизации до Александра
Шрифт:
В другом месте Еврипид рассказывает, как женщины напали на стадо и в одно мгновение оставили на его месте груды растерзанных трупов.
Эти обезумевшие менады (от слова мания —
Много веков спустя, в эпоху Ренессанса, когда пробудилась тяга к античному язычеству, темная дионисийская стихия приняла облик того явления, которое принято называть «ведовством». Тайные радения «ведьм» были не чем иным, как попыткой найти забвение в диких обрядах, подобных Дионисовым.
Постепенно вакханалии превращались в серьезную общественную угрозу. Но греки их не запретили, как сделали римляне, а стремились упорядочить и смягчить служение Дионису. Легенда связывает это с именем прорицателя Мелампа, мудреца из древнего Пилоса44. Он повел планомерную борьбу против вакхических зверств: по его приказу отряды сильных юношей смешивались с толпами взбесившихся женщин и, танцуя вместе с ними, постепенно увлекали их в уединенные места, где их отрезвляли и успокаивали при помощи изготовленных Мелампом зелий.
Менада. Рисунок с вазы
Меламп, если он историческое лицо, жил, вероятно, еще до того, как дионисизм полонил всю Грецию. Он не отрицал священного характера экстаза менад, и те, кто потом следовал его примеру, лишь пытались оздоровить культ Диониса, очистив его от дикости и извращений. Время оргий ограничили, и наряду с ними были введены более спокойные и невинные праздники Диониса. Торжества эти сопровождались представлениями, которые, как думают, легли в основу греческой драмы45.
Буйное божество было введено в семью Олимпийцев. Его объявили сыном самого Зевса. Сложился миф, согласно которому супруга громовержца Гера, узнав о том, что он полюбил дочь кадмийского царя Семелу, пришла к сопернице и уговорила ее, чтобы та попросила Зевса явиться в своем подлинном облике. Неосторожный Зевс послушался Семелы, но одно прикосновение огненного существа превратило ее в горсть пепла. Только дитя, которое созревало у нее под сердцем, было сохранено чарами Матери-Земли. И Зевс принял его в себя.
Когда же приспел ему срок,Рогатого бога родил он,Из змей он венок ему сделал:С той поры этой снедью зверинойОбвивает менада чело46.Новорожденного Диониса Зевс поручил нимфам:
Пышноволосые нимфы вскормили младенца,принявшиК груди своей от владыки-отца, и любовно в долинахНимфы его воспитали. И волей родителя-ЗевсаРос он в душистой пещере, причисленный к сонмубессмертных.После того как возрос он богинь попечением вечных,Вдаль устремился по логам лесным Дионис многопетый,Хмелем и лавром венчанный, вслед ему нимфы спешили,Он же их вел впереди. И гремел весь лес необъятный47.Всюду, где появлялся молодой бог, его сопровождали взрывы энтузиазма и оргии. Возрастала его свита. Говорили, что его возлюбленной стала Ариадна – дочь критского царя Миноса, та самая, что помогла Тесею сразить Минотавра. Быть может, в этом – указание на критские корни культа Диониса.
В иерархии Олимпийцев Дионис был признан богом вина и веселья, а почитание его как бога плодородия впоследствии сплелось с культом Деметры48. В Элевсине чтили его изображение. Но главным событием в истории дионисизма явилось его сближение с культом Аполлона. Этим, как мы увидим, было положено основание коренному переосмыслению и преобразованию религии Вакха.
Оргиастическая мистика Диониса родилась из стремления найти в природе вечную жизнь и спасение. Но в конце концов она лишь низводила человека до уровня животного. Впрочем, и это не совсем верно. Полного возвращения к бессловесным для человека быть не может. То, что естественно для зверя, у людей нередко становится болезнью, безумством и извращением. Нам не дано безнаказанно отрекаться от разума, от совести, от духа. Человеку открыт лишь один естественный путь – путь к восхождению. Попытка же спуститься вниз, к чисто природным слоям бытия, несет лишь иллюзорное освобождение, повергая вслед за тем в мутный хаос беснования и распада.
Однако опыт дионисизма имел для Греции не только отрицательные последствия. Он яснее дал почувствовать человеку его двойственную природу. Едва лишь затухало пламя экстаза, на смену восторгам приходило тошнотворное чувство похмелья, горькое сознание своего бессилия. Казалось, будто на человека, в какой-то миг ощутившего радость свободы, надевали цепи; он вновь становился узником Судьбы, рабом Ананке – Необходимости. Когда радения сменились праздниками, этот контраст не исчез. И именно опыт слияния с Целым и последующего падения во тьму бессилия был осмыслен в первом греческом религиозном учении – орфизме.
Глава пятая
Орфическая теософия. Афины, ок. VI в. до н. э
И Зевс, и Аид, и Солнце, и Дионис – едины.
Первые христиане любили изображать на стенах катакомб прекрасного юношу, укрощающего диких зверей игрой на арфе. То был Орфей — легендарный провидец и музыкант, олицетворявший гармонию Божественного духа, перед которой стихает мятеж темных сил. К этому певцу возводили орфики начало своего движения. Орфей – поклонник Аполлона, «водителя муз», и учение его явилось как результат облагораживающего влияния на дионисизм Аполлоновой религии.
Легенды утверждают, что пророк был выходцем из Фракии (откуда пришел и Дионис) и жил в ахейскую эпоху. Его связывали также с Элевсином и культом страшной ночной богини Гекаты. Говорили, что Орфей прославился волшебным даром, который получил от своей матери, музы Каллиопы. Его игра и пенье покоряли стихии; когда он путешествовал с аргонавтами, волны и ветер смирялись, зачарованные дивной музыкой.
Об Орфее рассказывали, что, пытаясь вернуть на землю свою жену Эвридику, погибшую от укуса змеи, он спускался в преисподнюю. И даже там его лира творила чудеса: чудовища закрывали свои пасти, успокаивались злобные Эринии, сам властитель Аида был покорен Орфеем. Он согласился отдать ему Эвридику, но с тем условием, чтобы певец шел впереди, не оглядываясь на нее. Но Орфей не мог преодолеть наплыва чувств и обернулся: Эвридика была увлечена в бездну, на этот раз навсегда.