В поисках рая
Шрифт:
Это блюдо — память о тех временах, когда Маркизский архипелаг был перенаселен и приходилось заготавливать пищу впрок, на случай неурожая. Уже столько поколений ело поипои, что островитяне просто не могут без него жить. Оно непременный спутник любой трапезы. У нас тяжелое кислое тесто вызывало содрогание. Но ведь мы почти что сами напросились…
Ни тарелок, ни вилок, угощайтесь пальцами из общей миски, вперегонки с хозяевами и ребятишками.
Темнота выручила нас: мы только делали вид, что ели. Огромные тараканы, которые бегали по террасе, щекоча нам ноги, подъедали все, что мы незаметно выбрасывали.
Несколько
За едой не было сказано ни слова, но когда все поели и детей уложили спать на панданусовой циновке, Тахиапитиани начала беседу. Мы любовались красивыми чертами лица и телосложением хозяйки и хозяина.
— Вео — хороший охотник, — сказала она, кивая в сторону мужа. — Вео хорошо знает остров.
И она поведала нам вполголоса — чтобы никто чужой не услышал! — удивительную историю.
В пустынной долине по названию Ханахоуа, на противоположном, труднодоступном конце острова, есть в скалах пять больших пещер. Вео удалось подняться к двум из них. Вход загораживали большие деревянные идолы, но Вео разглядел за ними в пещерах всевозможные орудия, украшения, изображения богов. Входить он не стал, потому что склепы охраняются табу — запретом предков.
Вео не трус, он согласен показать нам это место. Но долина Ханахоуа окружена неприступными горами, туда можно попасть только с моря. А прибой там такой, что на обычной лодке не подойти. Однажды правительственная шхуна пыталась приблизиться к острову с той стороны, но ее чуть не разбило о скалы, и пришлось отступить.
Лишь большие мореходные каноэ могут справиться с тамошним прибоем. А таких каноэ на всем острове только три. Если мы сумеем одолжить лодку и нанять четырех сильных гребцов, Вео покажет путь к пещерным тайникам.
Было уже поздно, когда мы неохотно прервали разговор о сокровищах и побрели с нашей ношей вверх по долине. Придя домой, мы высыпали черепа под нары — единственный тайник во всей лачуге.
А на следующий день приступили к организации похода за кладами. Капитаном назначили звонаря, подобрали команду, лодку. Оставалось дождаться благоприятного ветра…
Однажды Лив разбудила меня среди ночи и шепотом сообщила, что в комнате кто-то есть. Но я лежал на краю нар и при свете луны отчетливо видел, что наша лачуга пуста.
— Я слышала какой-то шум, — настаивала Лив.
Я успокоил ее — дескать, это ворочаются людоеды под нашей кроватью — и закрыл глаза.
Но тут мы оба вздрогнули. Действительно, послышался шум — и действительно под нарами! Мы взглянули под кровать. И усомнились в своем рассудке…
Три черепа, лежа в кучке, кивали и качались, постукивая челюстями. Никакой живой людоед не придумал бы более дьявольской пляски! Мы оцепенели…
Вдруг Лив взвизгнула; в тот же миг через всю комнату метнулась черная тень и юркнула в щель в стене.
Маленькая безобидная крыса, которая пробралась сквозь затылочное отверстие в один из черепов, была виновницей переполоха!
Казалось, заколдованные лунным светом деревья колышутся от смеха, глядя на нас…
А через несколько дней примчался верхом молодой парнишка и сообщил,
Старик Брандер пригласил нас на пир — и очень удивился, что мы не собираемся уезжать. На одном из коралловых атоллов на юге кто-то рассказывал ему, что мы поражены слоновой болезнью и ждем не дождемся, когда придет корабль. А мы, оказывается, в полном здравии и довольны своей жизнью! Брандер был от души рад за нас.
Среди пассажиров шхуны был французский художник Алло. Он делал зарисовки райского края и его обитателей. Мы сразу узнали Алло — он был вместе с нами на борту "Комиссара Рамеля". Теперь он сошел на берег, чтобы посмотреть на наш домик, но тотчас удрал обратно на шхуну, боясь, как бы комары не занесли ему какую-нибудь заразу. Тщательно вымывшись с головы до ног, художник принялся натирать каждую ссадину и царапину мазями собственного приготовления.
— Здешние острова — ад, сплошные бациллы, — ворчал он. — При первом же удобном случае уносите отсюда ноги.
И Алло сел в удобный шезлонг делать новые зарисовки обетованной страны…
Настала пора «Тереоре» уходить. На какой-то миг мы словно ощутили беспокойное дыхание большого мира. Когда-то еще она придет опять…
Под вечер на нашу "дворцовую площадь" пришел звонарь. В руке у него было несколько рыб. Раз возобновилась рыбная ловля, значит море успокоилось!
И пока Лив готовила на очаге праздничный обед, я стал расспрашивать Тиоти, когда же состоится поход. Звонарь почему-то все время ерзал и почесывал себе спину… Скверный признак: не иначе что-то стряслось. В конце концов мне удалось выжать из него, что с «Тереорой» на остров явился отец Викторин, французский католический священник. Он уже много лет объезжал острова, пекясь о своей пастве, и сейчас на некоторое время поселился в деревне Омоа.