В поисках Сэма
Шрифт:
Тренирую его. Задаю вопросы о прошлом, пытаясь подтолкнуть его воспоминания. Конечно, дырявая память его раздражает, но он никогда не восстановит свои воспоминания, если не приложит к этому усилий. Поэтому я устраиваю ему «допросы с пристрастием», заставляя вспоминать детали.
– Что произошло перед темнотой?
– спрашиваю я этой ночью.
Малкольм расчищает землю, готовя себе место под ночлег.
– Я уже тихо это ненавижу.
– Знаю, знаю, - говорю я. Мы оба вымотались, и эти ментальные экзекуции - последнее, что нам обоим сейчас нужно.
Но я продолжаю
– Что произошло перед темнотой?
– Я с ног валюсь, - стонет Малкольм, вытягиваясь на земле.
– Все равно ничего не вспомню.
– Давай. Одно воспоминание, - не сдаюсь я.
– До того, как тебя взяли моги, вспомни хоть что-то одно.
Малкольм молчит.
– Малкольм. А помнишь, ты говорил, что самое важное помнишь - то, что тебе и вспоминать не пришлось?
– По крайней мере, хоть что-то из него вытяну.
– Расскажи хотя бы это.
Малкольм поворачивается ко мне с неожиданно серьезным лицом.
– Мой сын. Я помню своего сына.
Оба-на! Понятия не имел, что у него есть сын.
– Хотя и расплывчато, но я потихоньку вспоминаю детали контакта с лориенцами, пленение могами… А вот свою жизнь в Парадайз я помню досконально.
– Малкольм улыбается.
– Особенно Сэма.
– Наверное, хочешь снова его увидеть?
– спрашиваю я.
– Еще как! Думаешь, зачем я веду нас к своему родному городу?
– Малкольм смотрит на меня, явно не безразличный, как я к этому отнесусь.
Я потрясен.
– А он все еще там живет?
– Ну, я на это надеюсь, но наверняка утверждать не могу. Еще день-два пути, и мы сами все выясним.
Чувствую себя дураком. Я-то думал: мы банально уносим ноги от могадорцев, а, оказывается, все это время Малкольм вел нас к своему дому.
– Да, но наш путь, он же был таким беспорядочным.
– Это потому, что я по-прежнему стараюсь не дать могадорцам нас засечь. На самом деле, чем ближе мы к Сэму, тем важней избегать обнаружения.
– Малкольм садится и с серьезным лицом продолжает: - Ты не обязан идти со мною в город. Это может быть опасно. Не исключено, что меня там поджидают могадорцы.
Малкольм смотрит выжидающе. Под его пристальным взглядом я вновь чувствую это: знакомое покалывание в животе. Мое привычное нежелание вступать в драку.
Только теперь я уже не тот, что прежде. У меня есть Наследие Первой - мое Наследие. Я больше не чувствую себя таким бессильным, как раньше.
Скорее наоборот, у меня руки чешутся узнать, на что я теперь способен. Несколько месяцев назад Первая попыталась заново разжечь во мне желание помогать лориенцам, но я уперся рогом. Тогда Первой пришлось прибегнуть к нереально хитроумной психологической афере, чтобы заставить меня покинуть лагерь службы гуманитарной помощи.
Но я не нуждаюсь в таких же ухищрениях со стороны Малкольма.
– Я иду с тобой, - говорю я.
Парадайз - типичный провинциальный городок в штате Огайо. Фермы мирно соседствуют тут с частными домами - небо и земля по сравнению с однотипной искусственной роскошью Эшвуд-эстейтс. Мы с Малкольмом движемся вдоль главной городской дороги, держась за деревьями. Делаю
О, да. Мне здесь нравится.
Едва на горизонте показывается Парадайз, Малкольм уводит нас поглубже в лес. Почти полтора километра мы идем по бездорожью. Иногда прям среди леса попадаются дома - от цветущих сельских особняков до полусгнивших хибар. Мы минуем их все, срезая путь через лес так, чтобы нас никто не увидел.
– Как он выглядит?
– спрашиваю я. За время нашего путешествия я поведал Малкольму всю свою жизнь - как сын уважаемого могадорского военачальника превратился в предателя. Сам же Малкольм до сих пор во многом остается для меня загадкой. Иногда мне кажется, это потому, что он сам не хочет о себе вспоминать.
Не сбавляя шага и не сводя взгляда с дороги, Малкольм печально улыбается.
– Не знаю, - отвечает он.
– В смысле вспомнить не можешь?
– Нет, как раз наоборот: Сэма я помню более чем хорошо. Просто… - Малкольм останавливается.
– Я с трудом представляю, как он теперь выглядит, я же столько лет его не видел. Меня не было слишком долго. Когда меня забрали, он был совсем малышом. Но он уже был очень умным и добрым мальчиком. Самый лучший ребенок на свете.
– Малкольм смеется.
– Сэм был особенным.
– А что будем делать, когда его найдем?
– интересуюсь я.
Лицо Малкольма мрачнеет.
– Я просто хочу увидеть его. Убедиться, что он в порядке. Мы с тобой - оба на прицеле могадорцев. Пока это не изменится, мне нельзя оставаться с Сэмом, но я не могу не увидеть его, всего один раз. А потом… - Голос Малкольма срывается.
– … мы снова пустимся в бега, - заканчиваю я за него.
Малкольм кивает.
– Нам опасно здесь оставаться.
Эта мысль приносит мне странное чувство облегчения.
– Мы почти на месте, - говорит он, ускоряя шаг.
Впереди, за деревьями, проглядывается дом.
– А вот и он, - сообщает Малкольм.
По мере приближения почва под ногами становится неровной. Опускаю взгляд. Земля обожжена. Вся в рытвинах. Подбираюсь, готовясь к возможной атаке.
Чем ближе мы подходим, тем хуже все выглядит. Земля вся в подпалинах, некоторые деревья повалены. Здесь явно было сражение.
– Малкольм, - говорю я.
– Тут явно побывали моги.
Но мой спутник, конечно же, уже и сам все заметил. Он ускоряет шаг, а потом и вовсе срывается на бег. Припускаю за ним, с тревогой ожидая, что нас ждет в доме.
Малкольм подбегает к задней двери и начинает в нее колотить. Наружу с круглыми от шока глазами выходит женщина. Я резко останавливаюсь невдалеке. Малкольм не давал мне никаких указаний; понятия не имею, что тут происходит.
Замираю в нерешительности.
Малкольм хватает женщину за плечи, говорит ей что-то, засыпает вопросами. Женщина потихоньку приходит в себя, и с ее лица сходит выражение шока и изумления, сменяясь чем-то иным. Гневом.
Она отвешивает Малкольму пощечину. Еще одну. Вскоре она уже не может остановиться, и Малкольм просто стоит перед ней, безмолвно принимая оплеухи. С моего места ее слов не слышно, но я и так их знаю: «Где ты был!? Где ты был!? Где ты был!?»