В поисках Тоби
Шрифт:
Звезда по имени солнце нехотя передавала эстафету времени суток так ценимого персонажами готического романа за авторством Генриха Крамера и Якоба Шпренгера. Выйдя на крыльцо, девочка осмотрелась, сказала про себя: «Ага!», и аккуратно ступая по свежескошенной траве направилась к бельевой веревке, натянутой возле стоящей на кирпичах чугунной ванны. Нагло сняла одну прищепку с сохнувшей майки-алкоголички, и зафиксировав стринги, с тем же наглым видом пошла к уставившимся с трепетом бывалых фетишистов на предмет женского гардероба мужчинам.
– Дорогая, с пробуждением! – коснулся шляпы Джек.
– Привет! – улыбнулся Феликс.
– Здрасте, я Смоки, - прогнусавил мужик, и отвернувшись сплюнул черной кляксой жевательного табака.
– Всем привет! – Стелла, ощутив спиной завибрировавшего от ревности Феликса, обняла Джека и распласталась на стуле.
– Умираю… - с интонацией питерской морфинистки начала двадцатого века протянула она. Джек тут же достал из сумки-холодильника бутылочку «Corona».
– Ой нет! Я сейчас блевану!
Джек снова полез в сумку и протянул девочке холодненькую банку энергетика.
– Спасибо.
– Дорогая, у нас к тебе серьезный разговор. Как я и говорил ночью, один мой корефан, у которого есть корефан с корефанами по всему штату, сказал, что походу твой пёс находится в этом гребаном Центре поиска пропавших животных. Он уверен, что эти центры и есть филиалы зоофильского лобби. А вы мне не верили! Я же говорил, что ебаные извращенцы воруют собак, а потом насил…
– Я поняла, что вы предлагаете? – вытерла пальчиком выступившие от резких газиков слезки девочка.
– Короче дело такое. Когда стемнеет, мы провернем специальную операцию по спасению твоего друга. Ебанем Центр, у Смоки есть бомба и стволы, освободим Тоби и вывезем вас из города.
Джек обвел победоносно-восторженно-сумасшедшим взглядом ошеломленную девочку и смотревших на неё такими же победоносно-восторженно-сумасшедшими взглядами потенциальных террористов (в соответствии с законодательством США терроризм (террористическая деятельность) относится к числу федеральных преступлений. Деяние задуманное вымащивающими, хоть и по всей видимости добрыми намерениями, себе дорогу в федеральную тюрьму гражданами относится к 18 разделу Федерального кодекса США и подпадает под статьи: п.п. (m) и (n) ст. 842 - использование пластических взрывчатых веществ; п.п. f (2) и (3) ст. 844 - поджог или подрыв правительственного имущества, угрожающий смертью людей; ст. 1361 - нанесение ущерба государственной собственности; ст. 2332f - подрыв публичных мест и объектов. Наказание: от лишения свободы на неопределенное количество лет, до пожизненного заключения, а в некоторых случаях, исходя из законодательства отдельных штатов – смертная казнь! Никогда! Никогда не вздумайте обсуждать, даже в шутку, подобные темы! Прим. специального агента по связям с общественностью Федерального Бюро Расследований).
– Мальчики! ВЫ ПИЗДАНУЛИСЬ?! – Стелла была в бешенстве. – Вы вообще понимаете, о чем говорите?! Лето почти закончилось. Мне скоро в школу, и я не хочу, чтобы вместо тренировок с девчонками-чирлидершами меня, в оранжевой тюремной робе и кандалах, показывали по всем телеканалам! Такие пятнадцать минут славы мне нахуй не нужны! Феликс! Какой из тебя нахер бомбист-спасатель?! Ты тридцатипятилетний безработный пофигист, живущий с мамой и грезящий о встрече с Той Самой, которая полюбит тебя таким, какой ты есть! Игнатий Гриневицкий, хуев! (Феликс больше не улыбался). Джек! Ты комбайнами торгуешь? Так и продавай свои гребаные комбайны! Я лучше замуж за тебя выйду, чем ездить на свиданки в тюрьму или посылать тебе письма подписанные: «Люблю, скучаю! Твой мышонок. Постскриптум - Привет от Энди Дюфрейна». Ты! Хер с бугра, забыла твое имя, ты кто вообще такой, чтобы такую херню моим друзьям предлагать?! Дебил ебаный…, - прошипела с ненавистью разъярённая девочка.
– Я Смоки, - прогнусавил «дебил ебаный» и потянулся за бутылкой с пивом.
– Дорогая, подожди, не кипятись, - Джек успокаивающим жестом поднял обе ладони.
– Я даю тебе слово джентльмена из Джорджии, что никто не пострадает. Смоки капец какой спец! Он почти отслужил во Французском иностранном легионе, а его батя дружил с самим Теодором Качинским.
– Почти отслужил? – ядовитый сарказм девочки смог бы растворить вольфрамовый слиток. – Как, блядь, можно отслужить во Французском иностранном легионе «почти»?
Смоки важно посмотрел на ловящих с неподдельным восхищением каждое его слово камрадов.
– Сначала я выучил французский по первому тому «Войны и мира» Лео Толстого. Cette fameuse neutralite prussienne, ce n’est qu’un piege! (Этот пресловутый нейтралитет Пруссии – только западня. © Лев Толстой). А потом решил отправиться в Лион, там один из призывных пунктов La Legion etrangere. Добравшись до города, я нашел КПП части. Но на входе какой-то чувак в форме развернул меня обратно. Я даже сфоткался с ним, потом тебе фотку покажу, она у меня на стене висит. Мы поболтали, и он сказал, что из меня получился бы охуенный легионер, но нужно привести физуху в порядок. И меньше бухать.
– Вы, блядь, издеваетесь… - с интонацией уже раскумарившейся питерской морфинистки начала двадцатого века протянула девочка. – Нет, вы правда надо мной издеваетесь! ОК. Я поняла. А что там с «Унабомбером»? Твой папа и правда с ним дружил?
– Они вели переписку, когда Теодора посадили. Я тебе потом письмо покажу, оно у меня в рамке на стене висит. Батя ему часто писал, но Теодор ответил только один раз: «Отъебись от меня и не пиши мне больше, фрик!» Мы с батей сразу поняли, что это какой код. Батя умер так его и не разгадав. Теперь я голову ломаю. Есть какие идеи, чтобы это могло означать?
Стелла, закрыв руками лицо, уткнулась головой в колени и надолго замолчала. Выпрямилась.
– Это что-то типа шифра Нострадамуса. Типа: «Письма перлюстрируются. Пока отвечать не могу. Скажи сыну, чтобы, когда подрастет, попробовал вступить во Французский иностранный легион. Потом поможете мне сбежать».
– La femme la plus seduisante de Petersbourg… (самая обворожительная женщина в Петербурге. © Лев Толстой), - с интонацией инцела, на свою беду влюбившегося в порноактрису с десятком статуэток AVN Awards и дюжиной «Лабутенов» в гардеробе протянул Смоки.
– Стелла, послушай, - с несвойственной ему твердостью сказал Феликс. – Может я и пофигист, до сих пор живущий с мамой. В твоём возрасте, конечно, виднее, кому, с кем, и по каким причинам жить под одной крышей, но ты не думала, что есть вещи, которые ты пока не понимаешь? Не потому, что ты глупая. О, нет! Ты очень умная и начитанная девочка. Способная вскружить голову не только любому мальчишке, но и взрослому мужчине. Джек, не ревнуй пожалуйста. Я не клеюсь к твоей невесте. Но как взрослый мужчина, мне, кстати, не тридцать пять, а почти сорок, я тебе соврал, извини, просто выгляжу моложе, я знаю, что есть вещи, которые нельзя пускать на самотек. Настоящая дружба, не говоря уже о настоящей любви, это и есть именно то, за что нужно сражаться, когда приходит момент истины. Посадят ли нас в тюрьму, или не посадят – это не важно. А важно то, что если сейчас мы, и конкретно ты, дадим заднюю, то всю оставшуюся жизнь ты будешь вспоминать этот день и корить себя. За то, что побоялась рискнуть. За то, что предала любимое существо. И поверь, как взрослый мужчина с немалым жизненным опытом, снова извини, я все-таки многого тебе не рассказывал, я прекрасно знаю, о чем говорю. Дело не в том, что нас могут поймать, и в теории даже отправить на «горячий стульчик». А в том, на что мы действительно готовы ради тех, без кого не представляем свою жизнь.