В предвкушении страсти
Шрифт:
— А мне кажется, есть.
— Как это? — взвился ягуар.
Для веров брачные узы были непреодолимы. Даже самая независимая женщина, несмотря на все свое сопротивление, не могла подолгу обходиться без мужчины, предназначенного ей в пары.
— Она не вер, это не влияет на нее так, как на тебя. Если только она сама не откроется, как я Лукасу. Ей будет некомфортно, но она вполне может заблокировать связь.
— Ты уверена? — Когти Вона рвались сквозь кожу, он ощущал, как они покалывают кончики пальцев изнутри.
— Нет. Она не похожа на меня. Я эмпат, а значит, не могла игнорировать свои чувства к Лукасу. Я не знаю, как это воспринимает Фейт.
—
Худший кошмар. Для вера брачные узы — одни и на всю жизнь. И именно женщина в определенный момент инициировала связь, что делало отношения Вона и Фейт весьма необычными. Как бы там ни было, даже смерти не дано разорвать эти узы. Никто не мог найти себе другую пару. Никогда.
— Мне надо пробежаться.
Но даже загоняв себя до изнеможения, зверь не сумел найти успокоения в беге, который прежде ассоциировался у него с чувством свободы. Потому что ягуар был скован, связан самыми крепкими узами с женщиной, которая могла стать его гибелью.
***
Фейт скучала по своему ягуару, скучала так сильно, что допустила оплошность.
Прохладным утром она прогуливалась и строила планы насчет очередного ночного побега, как вдруг в голову полезли мысли о Воне и, что уж греха таить — его прикосновениях. Она так глубоко задумалась, что едва не столкнулась с охранником. Но проблема была не в этом — а в том, что она чуть не вскрикнула от неожиданности.
Вовремя подавив инстинкт, она опустила голову.
— Приношу свои извинения. Я не смотрела, куда иду.
— Это моя вина. — Коротко кивнув, охранник продолжил обход.
Она заставила себя повернуть в другую сторону. Сердце бешено колотилось. "Осторожнее, — велела себе Фейт. — Один промах — и все будет кончено". Решив сосредоточиться на чем-то менее крамольном, она села на садовую скамью и стала просматривать файл, который дал ей Энтони.
У Калеба Крайчека оказалась весьма занимательная биография. Вопреки ожиданиям, у двоих телепатов Пси с мало выраженными способностями родился кардинал-телекинетик. Как и Фейт, свое детство он провел в учебном центре. Энтони удалось выяснить, что одним из наставников Калеба в те годы был не кто иной, как сам Энрике Сантано. Фейт не знала, почему советник пропал, но, возможно, при необходимости она сумеет как-то воспользоваться полученной информацией.
Калеб начал работать на Совет сразу же после успешного завершения своего обучения. Стремительность его взлета по карьерной лестнице поражала воображение, особенно учитывая, что он был кардиналом — обычно те предпочитали чистую аналитику политическим интригам.
Открыв другую страницу в файле, Фейт обнаружила список пропавших без вести. Как минимум десять высокопоставленных членов из окружения Совета исчезли при загадочных обстоятельствах, и всякий раз это оказывалось на руку Калебу. Тем не менее, сам он оставался вне подозрений — еще одно очко в его пользу, если оценивать Калеба глазами смертельно опасных Пси, заседавших в Совете.
Фейт по сравнению с ним — сущий младенец. Напрашивался вопрос, как она вообще оказалась в числе кандидатов? Она собиралась внимательнее изучить досье на Калеба, как вдруг ощутила это. Тьма зашевелилась.
"Нет". Казалось особенно мерзким, что после трех суток покоя зло вдруг напало на нее здесь, средь бела дня.
Первым ее порывом было драться, не допустить очередного насильственного вторжения в
Фейт пристально изучала намеченную жертву, пытаясь понять, кто она, где находится, и самое главное, когда.
На ней был черный костюм и светлая рубашка, а белая кожа — что весьма редко встречалось среди Пси после многих поколений смешения рас — отливала голубизной. Однако ее холодное лицо не выражало никаких эмоций, и это не оставляло сомнений, что она Пси. Она была блондинкой с ярко-голубыми глазами. Иными словами, не имела ничего общего с Марин.
Но, как подсказывал шепот в голове, убийца не чувствовал к Марин того же, что к этой девушке. В видении с сестрой Фейт он сосредоточился на ее смерти и тех эмоциях, что она вызвала, а вот с новой жертвой он больше предвкушал и наслаждался охотой. Да, забирая жизнь Марин, он испытал невероятное удовольствие, но с ней не было этого нетерпеливого ожидания. Возможно, будь в тот раз иначе, Фейт сумела бы вовремя все понять... сумела бы спасти Марин, спасти от мучительной смерти.
Фейт стряхнула свинцовые цепи вины, которые могли стоить еще одной жизни, и снова сосредоточилась на своей цели. Новопробудившийся инстинкт твердил, что ключ к разгадке кроется в понимании, почему Марин и новая жертва вызвали у убийцы столь разные реакции.
Пока она размышляла над этим вопросом, тьма в ее сознании потихоньку развеялась. Сегодня убийцу удовлетворило ее молчаливое согласие, но это ненадолго. В следующий раз он с той же легкостью надругается над ее разумом. Однако Фейт не могла думать об этом прямо сейчас. Кто-то наблюдал за ней. И от чужого присутствия каждый волосок на теле поднимался дыбом.
Открыв глаза, она обнаружила перед собой Никиту Дункан, советницу и одну из опаснейших женщин в ПсиНет. Яд, которым та могла поразить чужой разум, считался смертоноснее любого биологического оружия. И она застала Фейт во власти темного видения.
Поднявшись, Фейт расправила складки платья.
— Советница Дункан.
— Прошу прощения, если побеспокоила вас. — Никита подозрительно щурила миндалевидные глаза. — Я думала, ваши видения происходят в контролируемых условиях.
Покачав головой, Фейт сказала полуправду:
— Иногда я случайно активирую их, если слишком много раздумываю над определенным проектом или просто мой разум находит обстановку благоприятной для какого-либо видения.
— Ясно. Ну, полагаю, охранники рядом, так что нет смысла волноваться.
И личной жизни тоже нет.
— Верно. — Она встретила взгляд Никиты. — Что я могу сделать для вас, советница?
***
Последнее, что Вон ожидал, перепрыгнув через забор и уловив в саду аромат Фейт, — увидеть свою пару, непринужденно болтающей с Никитой Дункан. Вспомнив, что Сашина мать — сильный телепат, он дал волю своему зверю — теперь даже если она его заметит, то не узнает в нем вера. Вон также старался не подходить слишком близко. Впрочем, при этом он все равно слышал каждое слово. И услышанное будило в нем желание растерзать дерево под его когтями.