В предвкушении страсти
Шрифт:
— В тебе есть что-то такое… Ты более дикий, чем остальные.
— Верно. — Нет никаких причин это отрицать. Он был скорее зверем, чем человеком — ему пришлось таким стать, чтобы выжить. Как Саше пришлось стать частью Стаи. — А ты по своим не скучаешь?
— Конечно, скучаю. — Отвернувшись, она уставилась вглубь леса — единственная Пси в стае леопардов. — Да и как не скучать по миру, в котором провел четверть века? — Она снова посмотрела на Вона. — А ты?
— Я-то прожил среди других всего десять лет. — Более чем достаточно, чтобы шрамы от предательства стали глубоки. — Скажи мне кое-что. Зачем Пси жить
Саша не стала комментировать его уклончивый ответ.
— Ну, например, затем, что Пси вышла замуж за хищника, который живет черт знает где, да еще на верхушке дерева — Она скорчила гримасу, но все равно не смогла сдержать улыбки. — Это кажется странным, но некоторые Пси и в самом деле предпочитают одиночество. Обычно те, у кого низкий коэффициент способностей. Видимо, их дар не так сильно на них давит.
— Нет, — покачал головой Вон. — Эту охраняют лучше президента.
Эту. Зверь вдруг понял, что речь о женщине.
— Уверен?
— Заборы. Скрытые камеры. Живые охранники. Датчики движения.
— Ну конечно. — Саша вскинула брови. — Наверное, это одна из Я-Пси.
— Ясновидящая? — Полезно, когда в Стае есть своя Пси. Благодаря Саше веры могли вникнуть во многие нюансы мироустройства своих противников. — Я думал, их очень мало. Разве Совет не предпочитает держать их поближе, у себя на виду?
Саша покачала головой:
— Я слышала, будто самые сильные плохо переносят чужое общество, даже других Пси. И раз ты видел охранников, вряд ли в доме живет кто-то, кроме нее. Я о них почти ничего не знаю — ясновидящие среди нас словно отдельная раса, и все они принадлежат своему Пси-клану, который представляет их интересы. Личные встречи — это что-то совсем небывалое. Говорят, что многие из них вообще не выходят из дома. Никогда.
Вону была знакома потребность в одиночестве, но то, о чем рассказывала Саша, больше походило на патологию.
— Они что, пленники?
— Нет, вряд ли. Они слишком важны, чтобы делать их несчастными, — сказала Саша, прежде чем спохватиться: — Ну, ты понял, о чем я, Пси ведь не бывают счастливыми или несчастными. Но если ясновидящие решат покончить с прогнозированием, экономическая система Пси просто-напросто рухнет. Так что не думаю, что они пленники. Скорее всего, они сами предпочитают жить взаперти, чтобы никогда не сталкиваться с темной стороной. — Ее голос опустился до шепота. — Ведь если они случайно выйдут, вполне может оказаться так, что они вспомнят, от чего отреклись, и в них проснется их истинный дар.
Вон смотрел на нее, зная, что она думает о пытках, которые в детстве довелось вытерпеть Лукасу, и о кровной мести, навсегда связавшей его и Вона. Возможно, если бы Пси не сдались Безмолвию, если бы они не перестали предсказывать убийства и катастрофы, Лукас сумел бы избежать этого ужаса.
А Вон вырос бы с ягуарами, а не оказался брошен на верную мучительную смерть собственными родителями.
Ее задушили.
Фейт уставилась в потолок своей темной спальни. Два слова снова и снова, по бесконечному кругу, витали в ее голове. Она испытывала большой соблазн списать все на совпадение и отмахнуться от дурных мыслей. И отчасти Фейт хотелось так сделать. Тогда ей стало бы намного проще, намного легче. Но это было бы ложью.
Марин
И Фейт предвидела ее смерть.
Если бы она сумела разгадать видение, ее младшая сестра могла бы остаться в живых. Если бы. Фейт с детства приучили не оплакивать прошлое, ей внушили, что плакать вообще бесполезно, и потому теперь она не лила слезы. Она даже не думала об этом, хотя где-то глубоко внутри нее скованная и искалеченная часть сознания кричала от боли.
Но Фейт не слышала мучительных стонов своей надломленной души. Она знала лишь, что нельзя ничего исправить. Это не какой-то неверно оцененный рыночный тренд, это жизнь. И Фейт никак не могла закрыть на это глаза… только не когда тьма — жестокая и угрюмая — продолжала давить на ее веки.
Убийца еще не закончил.
Тяжелую тишину нарушил звонок. Радуясь, что на коммуникационной панели в спальне подключен лишь звук без изображения, Фейт ответила, не включая свет:
— Слушаю.
— Мы не получали прогнозов со вчерашнего дня. — Си Юнь собственной персоной.
— Я устала. — А еще ей не хотелось садиться в красное кресло, пока сумятица в голове не уляжется. — Мне нужно выспаться, как вы и предлагали.
— Понятно.
— Я не буду выходить на связь несколько дней.
— Как долго? — Вопрос был продиктован мерами предосторожности: она не раз демонстрировала свою забывчивость. Но в последнее время Фейт все больше возмущала их навязчивость, она начинала видеть в этом способ удержать ее на цепи.
— Три дня.
Самый долгий срок, что они ей дадут, максимум времени, пока они «доверяют» ее умению самой о себе позаботиться. Фейт часто думала, как же хорошо, что НайтСтары и Советники опасаются повредить ее дар. Иначе они давным-давно бы сломали щиты, отгораживающие ее от ПсиНет, чтобы следить за ней на самом интимном уровне — контролируя разум. Ради ее же блага, конечно.
Она вздрогнула, тут же убедив себя, что это из-за чересчур низкой температуры. И что дрожь никак не связана со страхом. Она же не испытывает страха. Она ничего не испытывает. Она Пси. Более того — ясновидящая. Ее воспитание было куда более жестким, чем у прочих кардиналов, ее учили блокировать в своем сознании даже малейший намек на эмоции, потому что они наверняка приведут к полному уничтожению ее психики. И Фейт в это верила. Пси-клан много лет сотрудничал с Я-Пси, и согласно его статистике, до принятия «Безмолвия» в психиатрической лечебнице оказывался каждый четвертый — причем даже не достигнув двадцатилетия.
Три дня.
Зачем она их попросила? Что бы там ни думал Си Юнь, она вовсе не устала. Фейт спала меньше остальных Пси — ей хватало четырех часов. Но три дня она выпросила не для безделья. У нее была цель, в мозгу формировался некий план, хотя полностью она этого и не сознавала. Она вдруг встала с кровати и принялась укладывать в небольшой рюкзак одежду и еду на несколько дней.
Она попросила работников Пси-клана купить рюкзак еще месяц назад и все никак не могла понять зачем. Они же не стали задавать вопросов, рассудив, что ей, скорее всего, понадобился некий материальный объект, позволяющий запускать видения. Фейт не стала их разубеждать — он и сама не была до конца уверена, что это не так. Но теперь она поняла, что это дар вынуждал ее готовиться к предстоящему.