В прятки с любовью

AnnysJuly

Выбравшись из шахты, я бросила бежать к выходу у реки. Сейчас главное отсюда выбраться, а потом уже можно будет решать, куда дальше. Например можно к изгоям прибиться, все равно другого выхода нет, жить-то хочется…

Бегу… Вспомнилось детство, когда я жила только бегом, но вся равно везде опаздывала… Завернув в очередной поворот, я врезалась в чью-то крепкую грудь, а руки подхватили меня, иначе я бы точно упала.

— Ты чего не смотришь, куда… Салли? Что-то случилось? Вид у тебя какой-то загнанный…

— Фор, мне надо срочно сбежать… Джанин

объявила на меня охоту! Если я не спрячусь, мне хана, отпусти меня…

— Если ты сейчас побежишь по улице, тебя схватит патруль. Если правда на тебя объявлена охота, тебе надо пересидеть здесь. Пойдем, я тебя спрячу, а ночью отведу туда, где тебя искать никто не станет.

Фор отвел меня в Отречение, в какой-то заброшенный дом, из которого люди куда-то переехали. В Отречении все дома одинаково унылы. Он мне выдал мешковатую серую одежду, показал, где что хранится.

— Условия не ахти, конечно, но важно, что здесь тебя искать точно никто не будет. Я буду приходить к тебе. Старайся ни с кем не общаться, отреченные никогда первые не сунутся к тебе, и ты сиди тихо, никто даже не узнает, что в этом доме кто-то есть.

— Фор… Спасибо тебе, даже не знаю… Как тебя благодарить…

— Эрика своего поблагодаришь. Он мне жизнь спас на рейде, теперь я ему, вроде как, должен. А ему быть должен я не хочу, так что…

— Ладно, только все равно спасибо!

— Расскажешь, что тебя связывает с таким типом, как Эрик?

Я смотрю на парня насмешливо. У них, наверное, соперничество. Эрик его победил, скорее всего, обошел его, и теперь Фор злится.

— Я слишком долго его знаю, так долго, что смогла полюбить даже его недостатки.

— Так сильно любишь?

— Много лет, Фор. Уже очень, очень много лет…

Мы проговорили до самого вечера, так что Фор чуть не опоздал к отбою. Несмотря на то, что он бывший отреченный, ему нравилось Бесстрашие, вот только к Эрику у него были самые что ни на есть негативные чувства. Все, что я ему рассказывала, он слушал внимательно, но чаще отворачивался и фыркал. А мне так смешно. Они в чем-то похожи, оба упрямые, оба лидеры. Они могли бы быть хорошими друзьями… Жаль, но мне почему-то кажется, что я этого не увижу…

Комментарий к «Глава 15» Обложка

http://images.vfl.ru/ii/1484855748/82451ea0/15746138.jpg

====== «Глава 16» ======

Мужчина отщелкнул окурок в сторону и, прищурившись, огляделся по сторонам. Все его движения были неторопливы и медленны, оглядываясь, он пристально всматривался в бетонные развалины, редкие чахлые кустарники, остовы былых транспортных средств. В этих каменных джунглях мужчина чувствовал себя как рыба в воде. Он знал тут каждый камушек, каждую трещинку в разрушенных неизвестным оружием небоскребах.

Он чувствовал опасность. Она тут была везде, витала в воздухе, пряталась за углами разрушенных зданий, шуршала под ногами вялой прелой листвой. Вокруг пахло смертью.

Сколько уже убито, он не считал. Это не важно. Важно сколько осталось. А это не известно никому. Он чувствовал,

что конец уже близок. Все дольше приходилось искать жертву, все лучше она пряталась, все труднее ее убить. Но делать это надо, иначе можно умереть самому.

Мужчина не знал, как его зовут, как называется этот разрушенный город, зачем и почему он убивает таких же, как и он сам, ничего не знающих и не понимающих. Он поймал пару человек, спрашивал их, пытал, отрезал им пальцы, выкалывал глаза, резал, колол, бил, но они ничего не знали. Он в этом убедился и перестал это делать. Теперь он только убивал.

Однако чувство неизвестности очень беспокоило. Тревожило. Нельзя было и дальше оставаться в таком неведении. Ведь зачем-то кому-то это надо… Других людей, кроме мужчин не было. Ни детей, ни стариков, ни женщин. Только мужчины. Все они были в черных одеждах и у всех много, очень много патронов. Казалось, что патроны были бесконечными, хотя мужчина точно знал, что так не бывает. Но факт остается фактом, когда завязывалась перестрелка, она заканчивалась убийством одного из стреляющих, и никак иначе.

Мужчине был неведом голод. Он ни разу не поел пока находился здесь и голода он не чувствовал. Не чувствовал он и других потребностей. Только одно толкало его вперед — он хотел убивать. Первая жертва пыталась с ним договориться. Он заряжал пистолет и в вполуха слушал, что ему говорил оппонент.

— Ты ведь тоже не знаешь, кто ты? Так ведь? Давай объединимся, поговорим, может быть нас лишили памяти и вложили нам в руки оружие, чтобы мы убивали, но ведь есть и другие способы… — Какие еще есть способы, он не договорил, потому что ошметки его мозгов уже украшали стену, неподалеку от которой он стоял.

Второй пытался заманить его в ловушку. Стонал, кричал, звал на помощь. Другой, наверное, купился бы и напоролся бы на колья, которыми была выложена яма, в направлении которой предполагалось будет бежать жертва. Но вот х*й он угадал. Мужчина вычислил, где именно расположена эта яма. Он проследил внимательно за теми, кто бросился на помощь и увидел, как они туда падали и умирали в муках. Хитрецу он перерезал глотку. Не дело это, обманом, прокладывать себе путь к вершине.

Еще несколько человек вступали в рукопашную, в перестрелку, парочку он нашел уже мертвыми, кто-то был повешен, кто-то расчленен. Не особо приятное зрелище, однако это означало, что людей становилось все меньше. И это, почему-то, было хорошо, хотя почему именно, мужчина не отдавал себе отчет.

В попытке выяснить свою личность, он даже нашел кусок стекла, в котором он смог разглядеть свое отражение. Рожа довольно ничего себе так, подумалось ему тогда, бабы наверное вешаются. Однако сейчас, когда он слегка зарос щетиной, понимал, что выглядит намного старше. Он помнил другое свое отражение. Гладко выбритые виски, длинноватая макушка. Губы, стянутые в нитку, когда раздражен. Небольшие, так часто прищуренные глаза, сверкающие холодным металлическим блеском. Да, это он. Вот только кто он?