В рай без очереди
Шрифт:
– Посмотрел? Запомнил? Вот и умница.
Боль прострелила до локтя, когда Паня неторопливо вытащил нож из раны, аккуратно вытер клинок и щелчком отправил его в рукоятку.
– Так… на улицу его.
Меня подхватили под руки и волоком потащили из кафе. На улице я увидел сквозь красный туман, как трое молодчиков поливают мою «Ниву» из канистр. Запахло бензином.
– Шел медведь по лесу, – скучающим голосом проговорил Закос. – Видит, машина горит. Сел в нее и сгорел.
– Егор? – прохрипел я.
Егорушка, тряхнув патлами, изобразил «рокерский запил», используя канистру вместо гитары, после чего достал из кармана косухи зажигалку.
– Полыхнет же, дебил, отбежать не успеешь, – гыгыкнул кто-то из бандитов.
– Да ништяк… я это, коктейлем. Зырь, чертила!
И Егорушка, ухмыляясь, подпалил лоскут ткани на горлышке бутылки.
– Йи-и-ха!
От моей «Нивы» полыхнуло густым плотным жаром. Почти сразу же взорвался бензобак, гулко грохнув на всю улицу, и бандиты со свистом, матом и улюлюканьем выразили свой восторг. Первым в свою машину, большой внедорожник, уселся Паня, крикнув сквозь гул огня: «Все, пацаны, валим!» Меня бросили на асфальт, прошипев: «Ну, падла, считай, повезло тебе». Егор, проходя мимо, проехал ботинком по свежим ссадинам.
– Бывай, урод.
И перед тем, как потерять сознание, я успел запомнить смесь страха, пьяной бравады и бессмысленной злобы в его взгляде.
– Глупо, мужик. Я бы сказал, даже очень глупо поступаешь. – Пожилой следователь откинулся в кресле, вертя между пальцев дешевую ручку с обкусанным колпачком. – Ну, признайся, ведь не просто так по щам настучали в кабаке?
– Говорю же… пьяная драка. – Я снова, чувствуя глухое, давящее раздражение, начал пересказывать легенду. Причем злился я не на задаваемый в десятый раз один и тот же вопрос, а на то, что при разговоре ощутимо саднили только начавшие подживать губы да отдавало в боку. Достал.
– Бил тебя Паня, верно?
– Не знаю я никакого Паню. Сколько раз говорить… Зашел выпить пива. Слово за слово, ну и дальше, как оно обычно бывает. Национальный вид спорта. Адреналин очень люблю, приключение опять же.
– Врешь, сталкер. – И прищурился следователь, видимо, пытаясь уловить, как я вздрогну от этого вопроса, как отведу взгляд. Шиш тебе, товарищ. Я не я, и корова не моя, никакими я, понимаешь, незаконными делами и близко не занимаюсь. А что подрался, так это не я побил, а меня, значит, побили. Потерпевшие мы.
– Какой сталкер? Вы о чем, господин следователь?
Вздохнул господин и выложил на стол мою саперку. В пакетике. Надо же, полыхала машина так, что даже краска вся с нее слезла, подчистую выгорела, а лопатке хоть бы хны, только закоптилась чуток. Еще раз вздохнул следователь и во втором пакете останки обреза моего рядом разместил. От того, конечно, только металлические части и остались в серой такой пыльце и разводах.
– А это что?
– Саперная лопатка, господин следователь. И еще какое-то железо, понятия не имею какое.
– Лопатка, по заключению экспертов, была обработана излучением аномалии… – Следователь нацепил очки и полистал бумаги. – Тип девять индекс сто семнадцать, известная среди сталкеров как «горн». Причем обработана целенаправленно и весьма качественно… Опять-таки по мнению экспертизы, предмет был специально помещен в зрелый аномальный очаг, а не находился в нем до его развития, иначе на предмете не образовались бы межатомные связки из… гм… резонансного квази-поля Штернберга-Марковича. Фонит твоя лопата аномальщиной, сталкер.
– Я понятия не имею, господин следователь, кто такие сталкеры, что это за штуковина и где вы ее нашли. – Я, насколько позволяли синяки, изобразил на лице искреннее недоумение и пожал плечами.
– Не знаешь, да?
– Ни сном ни духом.
– Нашли в твоей машине. Вместе с вот этим, сталкер. Выключай дурака, смотреть противно. Какое-то железо называется в твоем случае двести двадцать вторая, причем там, я гарантирую, еще и двести двадцать третья маячит. Уже неплохо можно сесть, а вместе с твоей саперочкой из Зоны лет на пять загремишь, и это по минимуму. Там, братец, тоже нехилая статья из особого дополнения, и условкой ты не отделаешься. Откуда все это добро?
– Господин следователь, я не пойму, почему вы решили, что эти штуки я в машину положил? Авто мое спалили, перед этим еще и угнали, есть свидетели, что на этой машине не я к кафе приехал. Все претензии к тем ребятам, что мне лицо правили и машину поджигали. Вообще у меня такое ощущение, что я тут не в качестве потерпевшего, а в качестве подозреваемого. И хватит меня уже сталкером называть – у меня имя есть, а вот статьи нет и пока не предвидится.
Следователь раздраженным движением убрал «улики» назад в стол.
– Статью я тебе лично могу оформить прямо сейчас, – прошипел он, снова взявшись за обгрызенную ручку. – Легким, так сказать, росчерком.
– В чем же я провинился, шеф? Могу я узнать?
– Ты это… не хами тут. Гонорок свой тухлый попридержи, а то здоровьем повредишься.
– Так я уже здоровьем повредился, господин следователь. Морда, понимаете, болит, и спина отбита так, что не охнуть, не вздохнуть. Кстати, а где тот самый Паня, что меня дубасил, – вы же утверждаете, что это он был, да? Когда вы его допрашивать собираетесь – все-таки нанесение побоев и порча имущества, тоже ведь статья, не? Да вы мне и сами говорили, что я по делу потерпевшим иду. Вы уж, будьте добры, вкатите этому Пане по полной. Когда на суд приходить?
– Пошел вон! – глухо прорычал следователь, грохнув ладонью по столу. – С-сволочь!
– Прощайте, любезный. – Я встал, аккуратно задвинул стул и повернулся к выходу.
– Ладно, постой… извини. – Следователь как-то разом успокоился, устало откинулся в кресле и пододвинул мне пачку сигарет.
– Не курю.
– И правильно делаешь, Слава. Меня, кстати, Николай Андреевич зовут… а то все господин да господин… признаться, от этого слова немного воротит. Непривычно. Всю жизнь в товарищах да гражданинах начальниках проходил, а тут по-буржуйски. Фу. Не для протокола. Скажи мне, дорогой товарищ, вот почему ты заявление не напишешь? Ведь отдубасили тебя любо-дорого, мать родная не признает.