В руках у психопата
Шрифт:
Профессор прищурился, как ищейка, почуяв что-то неладное. Внимательно посмотрев мне в глаза, он произнёс лишь одну фразу:
— Надеюсь, девочка, ты не наделала глупостей? — моей невозмутимости, наверное, можно было позавидовать. Я просто отрицательно покачала головой, опустив в смирении глаза.
В душе творилось нечто невообразимое, мгновенно раскидав невозмутимость: сердце стучало от волнения, казалось оно пробьёт грудную клетку и выскочит наруду. От нервного напряжения начал дёргаться глаз, а зубы, которые я сжимала с силой, готовы были раскрошиться на мелкие части. Разливая же по кружкам чай,
— Пей, Эви! Пей! — Поднесла чашку к губам, мелкими глотками отпивая остывший чай. А профессор говорил с таким видом, словно знал, что я что-то натворила. Повторив действия за мной, ухмыльнулся: наверняка думал, какой он молодец, что перехитрил меня. Затем, он неожиданно дёрнулся, расслабил на шее галстук. Его дыхание участилось, кожа вокруг губ приобрела синеватый оттенок, а лицо начало бледнеть. Профессор задыхался, воздух со свистом проходил через дыхательные пути. В секунду язык вывалился и стал отекать. Жуткое зрелище…
Пытаясь разодрать на себе рубашку, ногтями царапал шею. Желал пробиться хотя бы к глотку воздуха. Тело его не слушалось, трясущимися руками он попытался схватить со стола телефон, но руки ему не подчинялись. Судороги начали скручивать все тело, прокатываясь волнами. В глазах появился страх за свою жизнь, и последнее, прежде, чем упасть и потерять сознание, он видел мои глаза.
Кто же мог подумать, что на этот яд у профессора аллергия, но, все признаки на лицо. Я даже представить не могла, что все окажется настолько просто, но если его прихвостни придут к нему, возможно, они ещё успеют его спасти.
Подойдя к профессору, сорвала с цепочки ключ и, собирая все свои силы воедино, посмотрела в окно на любимого. Скоро, скоро, я иду…
Моё сознание путалось. Я еле переставляла ноги, тошнота и сумасшедшая слабость буквально сбивали меня с ног, но мне нужно было идти. Одышка не давала мне нормально вздохнуть, а учащённый пульс бил набатом в висках. Голова кружилась так, что мне приходилось идти буквально на ощупь, крепко зажмурив глаза. Я держалась из последних сил. Мне, во чтобы то ни стало, нужно спасти Артёма. И, вот она заветная дверь, ещё три шага и я освобожу его. Просто нужно протянуть руку и нам опять удастся убежать. Казалось, я иду целую вечность… Слышала в отдалении звуки голосов, крики. Охранник в серверной, явно не спит, но мне было плевать. Единственное, что меня волновало — как можно скорее освободить Артема. Выживет ли чокнутый профессор? Надеюсь, что нет…
Отворив дверь, прямиком направилась к клетке. На недоуменный вопрос о ключе, ответить не смогла. Последнее, что помню — это испуганный возглас Артёма и сумасшедший страх в его глазах…
А есть ли выбор?
Когда нет надежды, когда нет спасенья
Когда сломлен дух и истерзано тело
В душе пустота, а в глазах лишь презренье
План мести вынашивать станешь несмело.
И будешь бороться, и будешь сильнее,
Срывая запреты, пройдя сквозь преграды,
Решив для себя, что в жизни важнее
Отдашься судьбе и вздохнешь от досады.
Когда дали выбор, но выбора нет
Когда понимаешь, что сдохнуть отрада
Приносишь любимой один только вред
Своим появлением. Нет нам пощады!
Добиться расплаты останется в мыслях
Возмездие, кара — все это дерьмо!
Ты света не видишь, теряешься в смыслах
Навеки посеяв сомнений зерно…
Добро не всегда побеждает злодея,
А зло, иногда, почивает на лаврах
И кровь стынет в жилах… душа леденеет,
Танцуя на наших прогнивших останках.
Тонешь в отчаянии, муки терзают,
Сдаешься, теряя надежды искру,
Но крик вдалеке, разгорается в пламя,
Ведь я обещал! За нее я умру!
Артем
— Док при смерти! Твоя шавка отравила его! — длинный выплевывал слова, сжимая кулаки от злости. — Если он не придет в себя, я ей ноги вырву, но сначала выверну наизнанку все, что у нее между ног.
По началу меня бросило в пот от беспокойства за Эви, но, затем, я попытался взять себя в руки и определить главное — она жива! Несколько суток сходил с ума в неведении… Молчание охранников могло означать, что угодно! Выживет ли профессор мне было наплевать — с его смертью ничего не поменяется. В любом случае, нам это с рук не сойдет.
Длинный не уходил, ожидая реакции…. любого действия или слова, возможно, вопроса, но, он не ожидал моего полнейшего безразличия. Охранник, даже добавил, что, добьется разрешения на то, чтобы вдоволь насладиться мучениями любимой. С трудом проигнорировав его душещипательные идеи по этому поводу, улегся на койку.
И, снова, меня посетили не радужные мысли… Снова, я остался наедине со своими страхами…
Прошло много часов, казалось, время остановилось, прежде, чем скрипнула дверь и в комнату вошла любимая, озираясь по сторонам, в поисках меня. Когда же ее взгляд остановился на мне, она с криками радости подбежала ко мне и осыпала моё лицо поцелуями.
От слез защипало глаза, сердце замедлило темп… Недоверчиво оглядывая ее хрупкую фигурку, едва сдерживал себя — наши чувства не для посторонних глаз. Она жива… Она здесь, со мной, значит, у нас все еще есть шанс…
Охранник вышел, плотно прикрыв дверь, не забыв запереть нас на засов. Я молчал, не зная, запрет на общение все еще в силе или он уже не актуален… Эви тоже, как только поняла, что я в порядке, нерешительно встала возле кровати. Весь ее вид говорил о том, что она и не надеялась на встречу. Принялась ощупывать меня, проверяя, пытаясь убедиться…
Мы понимали, что за нами наблюдают, поэтому сдерживали свои порывы. А, единственное, что хотелось больше всего — это обнять, прижать к себе, и не отпускать…
Как же все опостылело! Не осталось никаких сил бороться! Конца и края нет этому кошмару. Остается ждать и надеяться…
Я прекрасно понимал, что выходка Эви не останется безнаказанной, вопрос в том, на что они готовы пойти ради мести. Убийство я исключаю, в нашей смерти никакой выгоды, а вот, вдоволь поиздеваться, это в их духе. Что они придумают на этот раз!? Профессор мастер на всякого рода истязания. В этом я уже убедился…