В рядах королевской династии
Шрифт:
Я кивнула. Что-то стучало в голову, не совсем о Руазе. Что-то такое надо было спросить у Смерти, ноя никак не могла сосредоточиться.
– Што ты дрожишь? – обиделась Смерть на Гильберта. – Подый нормальнохо вина… это… гхрадусов 40.
– Пджди. – я взяла костлявую за плечо. – Эт… А я?
– Ты? – я кивнула, при чем с размахом, сначала завернув голову назад, а потом с размаху вперед. – Ты за нее.
– Но ты меня не заберешшшш?..
– Не. Я эт… дам… дам… тебе ченс. – Смерть подняла на меня глазницы. –
– Ик. – согласилась я. – Че ты мне дашь – то?
– А… шанс. Эх, жизнь моя жестянка. – в это время Гильберт с отрешенным видом налил нам что-то покрепче – боюсь предположить, что именно. Но его еще каменное лицо говорило о том, что он не будет спорить с костлявой. Смерть залпом выпила горячительное и заявила: – Давай споем?
Я кивнула и подумала, что как пожилая дама Смерть любит что-нибудь застольное. Мы спели «Колокольчики мои», «Валенки», но потом язык начал заплетаться. Я попыталась спеть что-нибудь из современного. Смерть меня устыдила, заявив, что это полная шняга, и попыталась исполнить «Я свободен», переделывая довольно ловко мужской род в женский. Она даже попыталась исполнить голосом гитарное соло из известной баллады – это вышло у ней так лихо, что я зааплодировала и пообещала больше не слушать всякое то, что «не того этого». Потом я все-таки спросила:
– Так ик что?
– А… то…а што я сказала?
– Смерть искупает фсеоооооооо. – попыталась я передать ее в лицах.
– А. Так слуший, да? Эта… эльфийка… Я должна забрать ее. И тебя могла бы забрать. Ведь ты за нее? – я опять тупо кивнула. – Та-ахк воть. Но мне нужна она. Ты здесь пробудь, а там поадртал откроется, и я зап…перу свое. Веришшь?
Я больше не кивала. От выпитого перед глазами все плыло.
– Че-нипбудь спросить хошишь? – догадалась Смерть. Легко сказать. А как я теперь соображу – что я там хотела спросить?
– А Смерть Плскхого Мира прправда такхой? – проикала я. Смерть кивнула – на мой манер, с «разбегом».
– Таккк…ой. Тока писака ваш… он тохго… больно его пожалел. Ваши воощше наших жалэють. Ну што за работа? Ход…ди, забирай… А они… Хоть бы спасбо хто сказал. Лежат, страдают от бол лезней, от старости, б… бббл…
– Не выражайсе. – попросила я.
– Блезней… А, это я уж ховорила. Я п-прихожу – а они меня не ждали. Воттт… ты – меня звала?
Я подумала и кивнула. Ну, было, пожалуй. Особенно когда башка так блин раскалывается, и вставать надо, а неохота. Но Смерть не обратила внимания на мой кивок.
– Прихжу – а они – изыыди. Абыдно, да? И нихому мня не жалко. Я вв… ведь подневоль…ное… Забрал-дставил… Вот тебе мну жалко?
Я кивнула, икнула и затянула «Таганку», но не справилась. С предложения собутыльника, мы спели «Что так сердце растревожило», но и эту песню я с трудом осилила.
– Эх, Ася, труд у меня… этось… Гильберт, как его? А, тьфу на тебя. В опшшшем, мать. Неблаходарный он у меня. Трутт. – Смерть с размаху положила мне руку на плечо. – Вот ты мну боисси?
– Не. – не подумав, пискнула я.
– О. А он боитси. За шчт…то?
Я пожала плечами. Мы обе укоризненно посмотрели на Гильберта.
– Вощше – то, этот Гильберт…Гильбертушка – он хрошший. Дружбан мой. Был. Покка не ссстрарилсе. А теперь… боится… хад… – Смерть всхлипнула. Мы спели в знак протеста «Вечерний звон» – хорошо пошел этот старинный медляк.
– Вспомнила! – гаркнула я так резко, что все вздрогнули, а я даже малость протрезвела.
– Слушай…те.
– Давай, мать, на ты. – своим таинственным голосом предложила Смерть.
– Ты. – быстро согласилась я. – Этого того. Ты… Как тя… Смерть. Ты все знаешь… как это… согласно длжссстным инструхцьям?
Смерть задумалась, потом осторожно кивнула, с любопытством ожидая, что я спрошу.
– Как упить демона? – промямлила я.
Я услышала, как за спиной выдохнул невидимый Гильберт.
– Демонна… – протянула Смерть. И тут, обращаясь к Гильберту, рявкнула:– Слышь, подай дичь!
Я не видела своего учителя, но слышала, как что-то зашевелилось. Дичью оказалась рыба с завтрака.
– Слышь. – продолжала Смерть. Потом она обратилась к Гилберту и указала на сиденье косой: – Гильбертушка, прилипни задом к стулю… – когда маг послушно сел, она продолжила. – Энаиска – то, он это… того… В глубине трудный ребенок… этой… че там у них. Ты его лови на жвца. Пняла?
Я не поняла. Смерть объяснила:
– У тебя диадема есть. – слово «диадема» вышло у ней длинно, с почтением, как песня. Тут Смерть снова отвлеклась. – Не хватает… это… развлечений…
– Чегось? – не поняла я.
– Это… Ну, мальчиков что ли.
Смерть медленно подняла голову на Гильберта. Маг – архивариус не пошевелился, только начал покрываться бардовой краской.
– Гильбертушка. Развлек бы, штой, девочек?
Я поняла, что сейчас она будет провоцировать мага на стриптиз. Мне было дико любопытно на это посмотреть. Но сейчас мне было его жаль.
– Низя. – мявкнула я. – Мое.
– Чеось? – медленно переспросила Смерть.
Я собрала руку в пьяный кулак и тыкнула ей в то место, где у черепа нос.
– Во. – пояснила я.
Смерть напряглась. Но сообразительный Гильберт разлил – на этот раз и себе тоже. Мы выпили. Смерти пришлось присоединиться. Она задумалась:
– Энаиска – он, понимашь, демон. – ее пустые глаза еще были обращены на Гильберта. – Кароче. Ему нужен проход. Проход пока ш не откроеится – пока Инжен не зарядит ресурс. А – это… Ну можно хоть топлесс? – снова отвлеклась она. Гильберт опять побледнел – на этот раз от возмущения.
Я пошатнулась и на ее манер – с размаху – положила руку ей на костлявое плечо: