В Школе Магии Зарежья
Шрифт:
— Почему бы и нет, — пожали мы плечами, — Не все ли равно?
— Отличненько, — обрадовалась Линель Ивановна и подсунула нам тетрадку для подписей. И когда мы расписались, удовлетворенно проговорила, — Хорошо, когда люди активисты: не только плакаты рисуют, но и с частушками выступают.
Мы насторожились и заскрипели мозгами.
— Погодите, что значит «не только плакаты рисуют»?- медленно спросила я.
— Мы ни на что такое не подписывались, — подтвердила Тамарка.
— А я разве вам не сказала? — удивилась
— А что же вы нам говорили-то тут тогда про частушки? — спросила Тамарка с круглыми глазами.
— Мы тогда не будем петь, — пожала плечами я.
— Это было исключительно ваше желание, — отрезала Линель Ивановна, тыкая нам в носы тетрадкой с обманом выманенными подписями, и добавила уже мирно: — А у меня частушечников был недобор.
— Так нечестно! Вы нас подставили! — обиженно взревела я, вскакивая со стула. Тамарка только хлопала глазами и открывала рот от такого коварства прежде милой и тихой учительницы.
На это Линель Ивановна стала говорить, что мы переработали на отработке и сами не понимаем, как нам нечеловечески повезло попасть в список участников концерта. Выпихала нас из актового зала, не забыв крикнуть, чтобы завтра после ужина мы пришли на репетицию с придуманными частушками в репертуаре.
— Это называется — дорвалась, — подвела Томка итог, когда мы оказались в коридоре.
— Все-таки власть развращает, — поддакнула я ей. А сама стала думать: каково бы мне было, так сказать, у руля. По мне выходило очень даже неплохо, правда, насчет участи остальных такой уверенности не было.
Ужин прошел вполне мирно. К директору нас пока не вызывали, из чего я сделала вывод, что одноклассники решили не выносить личные споры на общественное обсуждение, правда, тогда повышалась вероятность новой мести, но пока об этом думать было некогда. Меня и Томку выше ушей загрузили безвозмездным трудом на благо общественных нужд.
В комнате мы с удовлетворением отметили, что наш синий окрас уже превратился в голубой, значит не сегодня-завтра сойдет.
— Ну мы чисто две упырки! — хохотнула Тамарка.
— Скорее естественно-бледные как ходячие умертвия, — поправила я ее, скалясь в зеркало и желая убедиться, что зубы во рту не раздвоились на острые иглы. А то вдруг какой побочный эффект от заклинания вылез — еще и правда заупыримся.
Уроков в первый день задать еще не успели, мы подхватили остатки вчерашнего обжорства, и пошли в гости к боевикам этажом выше. Парни опять были впятером. Мы нашли их в комнате Сапня и Лорга сгрудившимися вокруг стола. Они облокотились на столешницу и стояли, выставив зады, то и дело выдавая взрывы смеха.
— О чем тусуемся? — зашли мы, прикрывая дверь ногой. Молодые люди развернулись к нам.
— Ого! — восхитились мы, составляя провизию на ближайшую тумбочку.
У парней до запястья вместо одной из рук были разнообразные лапы.
— Здорово!
Я погладила мягкую шерстку тигриной лапы Лорга, он выпустил и втянул обратно острые когти и сказал баском:
— Мур! — все захохотали.
— Я тоже так хочу, — завистливо протянула Тамарка.
— С этого семестра начались уроки трансформации! — похвастался Маркус, тряся чем-то когтистым и зеленым.
— Сегодня был первый урок, — добавил Сапень, у которого лапа была волчья.
— А хвост тоже можешь отрастить? — спросила я у Лорга.
— Только если в него кое-что спереди трансформировать, — мерзко захихикала Томка. И запищала, смятая разъяренной общественностью.
— Эй, хватит лапать мою подругу! — возмущенно крикнула я, глядя на парней, стервятниками окруживших кровать, на которую они повалили Тамару.
— Не переживай, — ласково проговорил Сапень, сверкая глазами, — Нас на обеих хватит!
Я посмотрела на защекоченную до смерти Тамарку, которая икала на кровати, глядя в потолок, и медленно попятилась в коридор. Чтобы остановить в буквальном смысле озверевших дружков мне пришлось долго и быстро бегать по коридору, а потом подморозить пол, расплескав водичку из кувшина для полива растений с подоконника. Преследование застопорилось, парни попадали на зады, как спелые яблочки. Я, пользуясь их замешательством, прошмыгнула мимо. Но почти у самой двери мне в спину подло метнули заклинание обездвиживания и как таранное бревно внесли мое застывшее тело в комнату (что радует — дверь была уже распахнута), где Томка заставила кушаньями стол. Вследствие этого конфликт разрешился сам собой.
Парни, вернув себе человеческий облик, развалились на кроватях, удовлетворенно чавкая. Я подождала, когда все более или менее наедятся, и обратилась к Лоргу:
— Можно с тобой поговорить? — и добавила: — Наедине!
Все замерли, а потом заулюлюкали и маслеными голосками стали намекать, что коридор — место не уединенное и нам стоит лишь попросить, как все выйдут. Лорг дожевал, поднялся и пошел за мной в коридор, вытирая руки о штаны.
В коридоре мы встали к подоконнику, Лорг смотрел насмешливыми серыми глазами:
— Ну, в чем дело?
— Понимаешь..., — начала я и рассказала о странном вопросе нашего завхоза. — Что это может значить? Вы кому-нибудь говорили, что мы ходили в Холий укрень?
Лорг задумчиво покачал головой.
— Никто не знает. Да и зачем нам рассказывать? А Тамара?
— Нет, — я уверенно помотала головой. Постаралась представить, как Томка заговорщицки шепчет что-то завхозу на ухо, но не смогла, подруга скорее представлялась в обмороке от его вида, — Да как бы она рассказала, мы сейчас мало общаемся с людьми, а больше от них убегаем и прячемся.