В СМЕРШе. Записки контрразведчика
Шрифт:
Или семьи, потерявшие своих кормильцев на войне, получают разную пенсию. Одно дело, если твой отец рядовой солдат, другое дело – если он офицер. Черт побери, да ведь это в Советском Союзе. Почему же должны страдать дети? Жрать-то они одинаково хотят – что дети рядового, что дети офицера? И потом – учитывается ли, что рядовой мог бы со временем стать и офицером, вырасти до начальника и т. д. Разве все это гуманно? Как это можно оправдать?
Или как можно допускать такие вещи: на днях факультет попросил выделить человека для поездки на длительное время за границу.
Герман с этим, видимо, уже давно свыкся и стал собирать в командировку своего первого друга Петра. Как он будет обходиться без него, с кем будет ходить в баню, кто его ободрит и поддержит – все это не существует сейчас для него. Главное – послать в Югославию своего парня.
– Много дает эта командировка, – сказал мне Герман. – Годика через два-три Петька и докторскую маханет. Каково, а, Федор? – подмигнул он мне. Да, никакой зависти (не в пример мне). А как он радовался, когда защитил диссертацию Петька! Другой бы, во всяком случае, переживал: вот, мол, вместе учились, вместе в аспирантуру поступали. Он кандидат, а я что…
Но у Германа не было этого чувства. Это меня так поразило, что я готов был даже подумать, что это у него идет от излишней простоты, простодушия.
Но это не так. Герман – добряк из добряков. Это самая характерная у него черта.
Много пережил этот человек на своем веку. Получается так, что его жизнь не имеет никакой ценности. Ему, например, отказано в праве застраховать свою жизнь. Почему? Да потому, что нет уверенности, что он не загнется завтра. А дети? Для них-то можно застраховаться? Нет!
Происходит нечто чудовищное: жизнь настоящего героя начисто обесценивается.
И что удивительного, что Герман кое в чем разочаровался. Раньше горел на партийной работе, а теперь остывает. Теряет веру в Житченко, в Александрова и т. д.
Он часто сожалеет о том, что пошел по ученой стезе. Жить бы ему в Сибири, работать бы каким-нибудь председателем райисполкома, иметь садик, огород, настоящую семью. И к черту всех этих Мейлахов.
– Иной раз страшно становится, Федор, как посмотришь, что делается кругом. Говорит Житченко: поставьте вопрос перед обкомом об изъятии лишней площади у людей. Знаете, вы будете самым популярным человеком в городе.
Струсил.
– Нет, пусть кто-нибудь другой.
А почему? Потому что у него самого излишки.
Странно иногда обходятся с Германом. На последней районной конференции Герман решил выступить с резкой критикой райкома. Попросил записать в прения. Но о его выступлении стало известно Житченко.
«Вас Софронов громить собирается», – шепнул Ал. Ал. Никитин.
И что же? Слова не дали! Больше того, вывели из пленума райкома. Вернее, не ввели, хотя как член райкома он зарекомендовал себя прекрасно. Четыре раза участвовал в комиссиях.
Подумать только: Герман стал неугоден. Герман – герой Отечественной войны и честнейший человек!
Мне на днях говорит: возьми меня летом к себе на Север. Хочу пожить среди людей.
Какая наивность! А где деньги? А как он преодолеет все трудности пути?
10. V.1969
Что больше всего меня поразило в день Победы в этом году? Горячие, раскаленные батареи на лестнице в доме Ивана Кривенко (Гаванская, 17), лето, духота страшная, в тени 25°, а тут вовсю калят батареи.
В чем дело? Может быть, кочегары с ума сошли или запьянствовали? Ничего подобного. Отопительная организация Василеостровского района выполняет план.
Оказывается, зарплата, прогрессивки и все прочее в этом роде начисляется в зависимости от нагретого тепла. А так как зима была сухая, то решили нагнать это сейчас.
– А чего? План, – сказал Федор Мельников, бывший администратор. – Не сделал планового количества калорий – не получишь зарплаты.
И так по всей России. Из года в год. Да что же это такое?
Да, немцы нас не разбили, а бюрократизм, может быть, и разобьет.
6. II.1975
Наконец-то четко вырисовываются 4 вещи о войне: 1. «Белая лошадь» (посвящение: «студентам-филологам – тем, кто не вернулся»). 2. «Разговор с самим собой». 3. О следователе («Кто он?». – Л. К.) и 4. О роли случайности, Провидения в войне (о себе). Это все – новый подход к военной теме… Главная мысль: какие уроки мы сделали из войны? Достойны ли памяти погибших? И потому это не только рассказ о войне, сколько о мире, о нас, выживших в войне. Вот это будет по-новому. Так к войне никто еще не подходил.
5. XI.1975
С утра работа: заметки к «Белой лошади». Главная мысль: какие уроки сделали мы из войны? Достойны ли памяти погибших? И потому это не столько рассказ о войне, сколько о мире, о нас, выживших в войне.
Вот это будет по-новому. Так к войне еще никто не подходил.
9. V.1975
Празднуя день Победы, вот что надо запомнить на всю жизнь:
1. Мы, вышедшие из ада войны, – великие счастливцы, ибо судьба нам подарила 30 лет лишних жизни. А потому – радуйся, радуйся и с высоты этой радости смотри на все свои неудачи, огорчения. Иди победителем по жизни.
2. Будь мужествен, будь человеком, будь солдатом всю свою жизнь, и это лучшая твоя память о погибших.
27. IX.1975
И вдруг голос из 30-х годов – мягкий, украинский говорок. Семен Палабута. Все отбросил в сторону: приходите вечером в гости.
И вот посидели за столом, вспомнили 30-е годы, молодость…
У Палабуты раза три вскипали слезы на глазах, да и у меня, признаться, подступал комок к горлу.
Он все такой же добряк, этот Семен Палабута. Просто божий человек.