В сознание…
Шрифт:
Компьютер завершил диагностику системы. Сам гипердвигатель в порядке. Хоть это радует. Но, судя по всему, весь затор в системе охлаждения, а именно в блоке «Ц». Если сгорели процессоры, то двигатель ему уже никогда не завести. Проблема в том, что это единственный блок в конструкции данной модели корабля, попасть в который возможно только снаружи. Остальные важные блоки для пилотирования расположены внутри корабля, под защитой специальных экранов. А значит придётся выходить в открытый космос. Да уж. Теоретически, конечно, проблем в этом нет, но вот практически… Дело в том, что командир экспедиции и опытнейший консул РККП, ни разу не выходил в открытый космос. Не приходилось. И одна только мысль о том, что придётся
Ну, что же, все когда-то приходится делать впервые. Виктор собрал необходимые инструменты и прицепил специальный карман на передней части скафандра. Надел на себя терморегулирующий костюм, и залез в скафандр. Эх жаль Стиви его сейчас не видит. Стиви был его другом, они вместе учились в академии, а потом Стив пошёл служить на центральную космическую исследовательскую станцию, на орбите Сатурна. Там ему достаточно часто приходилось совершать выходы в открытый космос, и Стив порой делился подробностями и нюансами своих вылазок. Ну посмотрим, как же это на практике.
Виктор закрыл шлюз. На сенсорном пульте, что на рукаве скафандра, он нажал на кнопку, запустив процедуру откачки кислорода. Затем дверца открылась с другой стороны шлюза, убрав последнюю преграду перед Виктором и открытым космосом. Он волновался, как перед своим первым стартом. Казалось бы, он столько лет путешествует сквозь космическое пространство, от планеты к планете, от системы к системе, но все время внутри корабля, без возможности выйти в открытый космос.
Пару шагов отделяет человека в скафандре от распахнувшего свои двери шлюза прямо в черноту космоса, но сделать их он не спешит. Виктор дал себе ещё пару минут для того, чтобы собраться с мыслями и начать свою миссию. Сделав резкий вдох и выдох, подпрыгнув пару раз на месте, проверяя работу искусственного магнитного поля корабля, он тронулся с места прямо в бездну.
Магнитные ботинки скафандра отлично слушались Виктора, и разницы между хождением по каютам корабля, и по наружной обшивке, он совершенно не чувствовал, за исключением окружающего его космического пейзажа, который психологически давил на него своей бесконечностью. И кажется у подобного состояния было какое-то специальное название, но Виктор не смог его вспомнить, и решил зациклиться на этой мысли о названии, лишь бы не думать об этом глупом состоянии панического страха. Сердце стучало как отбойный молоток, а во рту пересохло так сильно, что казалось язык вот-вот рассыпится, словно одно из тех пересохших песочных печенек, которые выпекала бабушка Клава, и которые лежали в специальной металлической коробочке неделями, ожидая, когда родители Виктора привезут его к ней на каникулы.
Может быть, это агорафобия? Боязнь открытого пространства. Что-то подобное, и симптомы похожи. Очень даже подходит. Монитор на руке показал, что половина пути уже пройдена. Вроде немного полегчало, но через мгновение появилось чувство тошноты и тревожности. Хотя тревога и не проходила с самого момента выхода из анабиоза. А может все-таки апейрофобия? Боязнь бесконечности тоже подходит под ситуацию. Но последняя вроде не была в числе реальных болезней. Или входила в ряд спорных. Ещё несколько шагов преодолено. И вот он уже рядом с передающей антенной.
Пользуясь случаем, Виктор решил бегло, ибо на долго он задерживаться здесь не собирался, осмотреть её целостность. Но как только он сделал шаг ближе к вышке, на которой она закреплена, его резко подкинуло и снова притянуло к обшивке корабля.
Виктор полез в монитор на руке, но понял, что прежде, чем выяснять причины произошедшего, нужно защитить себя от повторного случая. Для начала за что-нибудь ухватиться. Ближайшее подходящее место, крепление передающей антенны. Дюжина быстрых и больших шагов и он у цели. Консул не успел отдышаться, и только ухватился одной рукой за металлический поручень, как магнитное поле корпуса корабля снова отключилось и ноги Виктора взмыли вверх, как в бассейне, когда подплываешь к бордюру и резко тормозишь. По инерции тело потянуло в сторону и вверх, и перчатка скафандра скользнула по округлой арматуре, за которую Виктор зацепился изначально, и она выскользнула из его руки. От такого неожиданного поворота событий, все предыдущие страхи в голове консула тут же отошли на второй, а то и вовсе на последний план. Теперь в приоритете выжить.
Вторая рука резко потянулась в сторону башни из арматуры, держащей антенну, но так как движение было чисто автоматическое и не продуманное, тело Виктора резко развернуло спиной к кораблю, а рука, врезавшись в металлическую конструкцию, отдалась болью прямо в мозг ее владельца. Кажется это вывих. Тело стремительно уносило в открытый космос, закручивая спиралью вдоль башни.
Консул Малышев, отбросив панику, попытался вспомнить хоть одну технику управлением движения в открытом космосе, но не успев применить хоть что-то из пришедшего в голову, сильный удар в области поясницы резко остановил этот стремительный полёт. Это была сама передающая антенна. Боль не помешала ухватиться за конструкцию башни, к которой крепилась огромная тарелка, и подтянуть все тело ближе к кораблю. Теперь осталось зацепиться всеми силами и дать себе время на обдумывание дальнейших действий.
Возвращаться назад к шлюзу, из которого он вышел слишком далеко, и нет смысла, так как там не будет возможности за что-то держаться, чтобы не улететь в космос. До блока «Ц» и системы охлаждения, судя по всему, тоже не добраться, ведь он был хоть и не далеко, но конструкция обшивки корабля в этом секторе, тоже не предусматривала никаких креплений и поручней, за которые можно зацепиться. Но зато такие были по другую сторону корабля, а именно там, где крепились управляемые капсулы эвакуации. Возможно, ему удастся удаленно запустить протокол эвакуации одной из них, и проникнуть на корабль через выход в капсулу. Воздушного шлюза там не было, но сама каюта эвакуации была не большая и герметично закрытая от основного корабля, и если удастся удаленно войти в систему через планшет на руке, и произвести небольшие изменения в настройке системы эвакуации, то шанс вернуться на корабль вполне оставался.
За всеми этими раздумьями Виктор совсем позабыл о своей фобии, и теперь спокойно мог оглянуться и насладиться окружающим пейзажем глубокого космоса. Оказалось, что окружающий космос не так уж и глубок. Прямо перед ним красовалась планета, земного типа, окружённая двумя видимыми ему спутниками. А вдалеке разрываясь светом мерцал желтый карлик, согревающий планетарную систему своим ярким светом, и возможно дарящий жизненные силы этой планете.
Бескрайний космос, снова решил добраться до глубин мозга Виктора, своими длинными чёрными щупальцами, и прикоснуться к самым дальним уголкам страха, казалось бы, бесстрашного человека. Мысли поплыли, словно сладкий тягучий кисель, разлитый на стол, и нехотя сползающий к его краю, чтобы потом, когда испарится вся влага, стать липким и мерзким пятном. В голове раздался звук отрывающейся от пола подошвы.
«Хрыщь-хрыщь. Хрыщь-хрыщь».
На глаза словно вуаль напала пелена, размывающая картинку. А к горлу подкатил устрашающий ком, угрожающий в любую секунду выйти наружу, испачкав шлем скафандра с внутренней стороны. Звук подошвы, отрывающейся от засохшего липкого пятна на полу, продолжался все интенсивнее. Миссия по спасению самого себя снова оказалась под угрозой.
Но Виктор не был слабаком, и не собирался так быстро сдаваться. Не для того он возможно двести лет пролежал спящим в стазис камере, чтобы вот так глупо умереть снаружи корабля, даже не попытавшись противостоять своим страхам. Страха не существует – как-то сказал ему отец. Нет не так…