В Ставке Верховного Главнокомандующего
Шрифт:
Немедленно по установлении местонахождения Государя ген. Алексеев послал ему телеграмму, в которой умолял Его Величество для установления порядка в стране и успокоения согласиться на просьбу Комитета Государственной Думы о даровании стране ответственного министерства. Текст этой телеграммы до ее посылки был показан бывшему в это время в Ставке В.К. Сергею Михайловичу, который, прочтя, сказал, что нужно просить Государя о назначении Родзянко премьером с поручением ему сформировать Кабинет. В дальнейшем события вечера этого дня у меня записаны по часам [8] .
8
Все
21 час. 25 мин. Все в движении и волнении. Все ждут самых печальных и, быть может, еще более трагических вестей. Великий Князь Сергей Михайлович сидит то в аппаратной, то в соседней комнате дежурного офицера и ждет ответа Государя на телеграмму ген. Алексеева об ответственном министерстве.
Из поступивших агентских телеграмм видно, что в состав Временного Комитета Государственной Думы вошли: Родзянко, Керенский, Милюков, Чхеидзе, Караулов, Коновалов, Некрасов и князь Львов.
Поздно вечером из Пскова было получено официальное донесение, что туда прибыл Государь. Немедленно была повторена указанная выше телеграмма ген. Алексеева.
22 ч. 40 м. Сейчас только возвратился из редакции «Могилевских Известий». Генерал-Квартирмейстер приказал мне добыть во чтобы то ни стало образец Высочайшего Манифеста. В указанной редакции, вместе с секретарем ее, я разыскал № за 1914 год с текстом Высочайшего Манифеста об объявлении войны.
В это время уже был составлен проект Манифеста о даровании ответственного министерства. Составляли его ген. Алексеев, ген. Лукомский, Камергер Высоч. Двора Н.А. Базили и Великий Князь Сергей Михайлович.
Текст этого Манифеста с соответствующей припиской Генерала Алексеева послан Государю в 22 час. 20 мин.».
Привожу текст полностью:
«Ваше Императорское Величество! Ежеминутно растет опасность распространения анархии по всей стране; дальнейшее разложение армии и невозможность продолжения войны при создавшейся обстановке настоятельно требуют издания Высочайшего Акта, могущего еще успокоить умы, что возможно только путем призвания ответственного министерства и поручения составления его Председателю Государственной Думы Родзянко.
Поступающие сведения дают основание надеяться, что думские деятели, руководимые Родзянко, еще могут остановить всеобщий развал и что работа с ними может пойти. Но утрата всякого часа уменьшает последний шанс на сохранение и восстановление порядка и способствует захвату власти крайними левыми элементами.
В виду этого умоляю, Ваше Императорское Величество, соизволить на немедленное опубликование из Ставки нижеследующего Манифеста: «Объявляю всем верным Нашим подданным: Грозный и жестокий враг напрягает все последние силы для борьбы с Нашей Родиной. Близок решительный час. Судьба России и честь Нашей геройской армии, благополучие народа, все лучшее будущее Нашего Отечества требуют доведения войны во что бы то ни стало до победного конца. Стремясь сплотить все силы народа для скорейшего достижения победы, Я признал необходимым призвать ответственное перед представителями народа Министерство, возложив образование его на Председателя Государственной Думы Родзянко из лиц, пользующихся доверием страны.
Уповаю,
Ответа от Государя ни на телеграмму, ни на проект Манифеста не последовало.
Полученные за день сведения из Петербурга рисовали все более и более мрачные картины разгоравшейся революции.
Москва подчинилась новой власти, революция стала разливаться по всей стране…
Начались беспорядки и эксцессы в Балтийском флоте…
Запомнилась мне в этот день такая сцена. Около 12 часов дня в комнату оперативного отделения вбежал капитан 1-го ранга профессор Д.А. Бубнов. Горячась и волнуясь, он говорил, что нужно принимать самые решительные меры для подавления беспорядков в Петрограде, что опасность уже грозит Кронштадту и всему Балтийскому Флоту. На это вошедший в комнату Генерал- Квартирмейстер генерал Лукомский, успокаивая его, заметил: «не волнуйтесь, все, что нужно для сего, делается».
V
2 марта. С утра, как обычно, началась деловая работа, но как-то все не идет ладно. Идут разговоры и споры: что-то будет? Согласится ли Государь подписать посланный ему ночью текст манифеста об ответственном министерстве? Если подпишет, можно считать, что начнется успокоение.
Днем были получены донесения из Пскова, что Государь изъявил свое согласие объявить Манифест об учреждении ответственного перед народом Министерства, поручив Родзянко образовать Кабинет. Вздох облегчения вырвался у многих из груди — слава Богу!..
Однако вскоре выяснилось, что это согласие Государя было уже запоздавшим…
Главнокомандующий Сев. фронтом ген. Рузский, вызвав по аппарату в 2 ч. 30 м. ночи на 2 мар. Родзянко, сообщил ему о решении Государя. На это Родзянко ответил, что появление такого Манифеста было бы своевременно 27 февраля, в настоящее же время этот акт является запоздалым; что ныне наступила одна из страшнейших революций; сдерживать народные страсти трудно, войска деморализованы. Далее Председатель Государственной Думы заявил, что пока и верит, но опасается, что сдержать народные страсти будет невозможно, что династический вопрос поставлен ребром и войну можно продолжать до победного конца лишь при исполнении предъявленных требований относительно отречения Государя от престола в пользу сына при регенстве Михаила Александровича.
Содержание этого разговора Генерал Рузский сообщил Генералу Алексееву, а последний протелеграфировал его Великому Князю Николаю Николаевичу и всем Главнокомандующим фронтами, добавив от себя, что: «обстановка, по-видимому, не допускает иного решения и каждая минута дальнейших колебаний повысит только притязания, основанные на том, что продовольственное существование Армии и работа всех железных дорог находятся фактически в руках Петроградского Временного Правительства. Необходимо спасти действующую армию от развала, продолжать до конца борьбу с внешним врагом, спасти независимость России и судьбу династии, поставив все это на первом плане, хотя бы ценой дорогих уступок».