В свете алого заката на Талак
Шрифт:
– Наверно, это сработает.
Они замолчали. Ника заерзала, сжала губы и прокашлялась:
– Ты интересный, хоть и закрытый. В отца пошел?
– Ты переходишь черту.
– Я просто хочу поговорить. Меня это успокаивает.
– А меня раздражает.
– Я не знаю на кого из родителей больше похожа по характеру. У меня отец, вот, военный, работает в IT подразделении. Guns and Magic – это его проект. Он с самого моего детства мечтал, чтобы его дочка утирала нос любому парню, и я, дабы оправдать его ожидания, даже пообещала вступить в военную академию. Но… эх… завалила вступительный экзамен. Да так блять
Ронни откинулся на стенку внутреннего тента и положил рядом пистолеты пулеметы.
– Может тебе стоит перестать жить ради одобрения отца и пожить для себя?
– Тебе не понять этого, – огрызнулась она. – Моя мать моя ушла из семьи пару лет назад. Мне и слова не сказала. Отец – это все, что у меня осталось. Пускай семью не выбирают, но в наших силах сделать ее лучше. Может здесь смогу добиться того, чтобы отец меня заметил. И все снова станет, как прежде.
– Удачи тебе.
– А ты почему играешь? Или это тоже какой-то секрет?
Ронни опустил голову и посмотрел в пол и спросил у ИИ, что за существа появились снаружи.
– У меня нет информации.
– Не хочешь отвечать? Ну и ладно. Но скажи хоть, если к концу второго глобального обновления ты займешь первое место, знаешь, что попросишь у разработчиков?
– Если бы не знал, не стремился бы быть первым.
– Логично. И что же ты попросишь у них? Деньги, власть? Новый дом на островах?
Ронни цокнул языком, пробарабанил пальцами по коленке и ответил:
– Когда ты задуваешь свечи на день рождение, ты загадываешь желание?
– Конечно.
– А после, рассказываешь всем о нем?
– Нет, тогда оно не сбудется. Блин! А ты хитрый!
– Разговор окончен.
– Подожди давай обсудим…
Ронни отключил шумоизоляцию. Ника тут же перестала слышать сама себя. А за пределами палатки возникали все новые ноты адовой симфонии: то что-то лопнет или засвистит, запульсирует в субконтроктаве, словно магнитные поля сдвигаются, то загудит и запищит на уровне свисткового регистра. В мимолетных затишьях Ронни улавливал еле слышное бормотание монстров на непонятном языке с протяжными словами, состоящими из грубых согласных звуков, а дыхание титанов сливалось с завываниями ветра.
– Как думаешь, что сейчас снаружи происходит? – закричала Ника, надрывая голос.
– Что-то между картинами Айвазовского и Бексиньского, – ответил он в таком же тоне.
Она улыбнулась и кивнула. Он посмотрел на ППШ-41, на грязную ложу, на нарезной ствол, на дульный тормоз и слегка почерневший намушник. Вспомнил всю имеющуюся информацию по данному оружию, вспомнил, как впервые взял его в руки и как отец рассказывал его историю создания. Мозг Ронни противился разговорам, все глубже погружаясь в воспоминания и ностальгию.
Молния попала в защитное поле, белый свет и огонь озарили своим отблеском округу. Звук столкновения оказался столь оглушительным, что уши заложило. Ника вскрикнула и прикрыла руками распахнутый рот. В интерфейсе у Ронни появилось предупреждение о прочности защитного поля: 73%. Он посмотрел наружу и увидел догорающие искры и армию численность которой возросла в пару раз, а то и более. Они не двигались, стояли под покровом магического купола, смотрели на него. Император парил в последних рядах, в руках держал жезл, на его плечах сидели две гарпии. Горящие осколки стекла вместе с песком уже на половину занесли палатку, погребая мало-помалу ее под землю.
Ронни закрыл вход и посмотрел на Нику и потом на ППШ и проверил плавность затвора, настройку прицела.
– Дело дрянь, – сказала она, – верно?
– ИИ.
– Слушаю Вас.
– Ты перевела что-нибудь в книге? Там есть какая-нибудь информация о враге?
– Я проанализировала известные мне языки земной группы, но ничего не нашла.
– Одна новость лучше другой.
– Рада, что смогла вас порадовать.
– Я иногда не понимаю, ты шутишь или говоришь с сарказмом?
– Ха-ха-ха, – наигранно посмеялась она в ответ.
– Я так понимаю этот язык создан разработчиками, и они тебя ему не обучили?
– Все верно. Это ролевая составляющая игры. Если бы я все знала, исследовать мир оказалось не так интересно.
– Хорошо. А твоих алгоритмов недостаточно, чтобы изучить по книге хотя бы какую-то часть языка?
– Вы что-нибудь слышали о китайской комнате?
– Это важно?
– Да.
– Тогда объясни покороче.
– Смысл китайской комнаты заключается в том, чтобы показать разницу между человеком, который изучает язык и машиной. В то время, как ИИ пользуется алгоритмами, человек вкладывает в слова смысл. В китайской комнате, человеку дают карточку и инструкции, как на нее ответить. Он не знает, что значит иероглиф, который ему дают и что значит иероглиф, которым он должен ответить. Спустя год, подопытный научится механически отвечать по одному и тому же скрипту, но значит ли это, что он выучил китайский? Нет. Для изучения языка всегда требуется носитель, который смог бы объяснить слова. Отправная точка. Без этого продвижения в изучении языка не будет.
– И где найти носителя?
– Носитель – это любой сознательный монстр в этом мире.
– Типа тех, что сейчас ждут снаружи в ожидании удачного момента для моей казни?
– Более сговорчивых.
– Ты бы не мог не молчать, когда я задаю вопрос?
Ронни вернулся в реальность из глубин сознания и переспросил:
– Что ты сказала?
– А? Чего?
– Что ты говоришь?
– Блять, да, включи ты обратно шумоизоляцию.