В такт твоей музыке
Шрифт:
— Можешь не отвечать. Я всё понял.
— Что ты понял?
— Давай так. Если ты оставляешь мысли при себе, то и я оставляю мысли при себе. Открытость любит взаимности. Я устал изливать тебе душу получая в ответ недоверие, — немного подумав, решаю закрыть тему нашего разговора. — Пошли. Родители тебя хотели видеть. На ужин ждут.
Лия молча кивает и идёт за мной. Начинаю осознавать, что её присутствие рядом становится просто невыносимым. Если бы не этот чёртов ужин, который маме с отцом зачем-то понадобился держался бы сейчас от
Из гостиной мы направились в обеденный зал. Мысленно я старался игнорировать раздражающую меня роскошь и пафос нашего дома. В таких местах люди не живут. Это музей. По крайней мере для меня. Несмотря на то, что в детстве я проводил тут довольно много времени.
Родители по всей видимости уже нас ждали. Всё было готово к нашему приходу. Только разве что есть совершенно не хотелось. По крайней мере мне.
— Наконец-то мы вас дождались, — расплылась в улыбке мама, как только мы зашли.
— Добрый вечер, — вежливо здоровается Лия и словно по щелчку пальцев превращается в образец воспитанности. — Огромное спасибо за ваше гостеприимство. Ваш дом просто произведение искусства, а сила истории вашей династии и вовсе заставляет бесконечно вами восхищаться.
— Здравствуй Лия, — даже отец подарил ей сдержанную улыбку. — Спасибо огромное за такие приятные слова. Я бы хотел кое-что обсудить с тобой, но для начала предлагаю отужинать.
Обсудить? Стоп. Что? Что ты задумал? Отец приглашает нас, и мы занимаем один край стола. Во главе садятся родители, мы же с Лией занимаем места напротив друг друга.
Пока они любезничают друг с другом и принимаются за еду сверлю взглядом пространство. Радуюсь тому, что меня не пытаются накормить, хотя сидеть с нетронутой едой, мягко говоря, неудобно. Чувство этики дергает в попытке заставить меня опустошить тарелку, но это такие мелочи по сравнению с тем, что происходит у меня в голове, что даже не пытаюсь обращать на это внимание.
Родители говорили как по ней соскучились и что её не хватало. Лия в свою очередь говорила как ей грустно, что она ничего не помнит, но ей интересна наша история и она хочет заполнить пробелы в памяти. Затем она нахваливала еду. Мама с папой с радостью принимали благодарности. Упомянули пару историй с прошлых приемов и о том, как мы с Лией ввели в традицию петь каждый прием. В общем классическая светская беседа, от которой меня изрядно тошнило весь вечер.
Отца нисколько не заморачивало моё молчание и полная тарелка. Уверен, что он скорее всего не станет меня ни о чём спрашивать, а просто сделает свои выводы. Польза быть копией отца была в том, что его шаги для меня читались легче легкого.
Когда ужин плавно перешёл в чаепитие наконец зашла речь о главном.
— Я понимаю, что сейчас большую часть твоей жизни занимают сложности, но хочу сделать тебе интересное предложение. Как ты смотришь на то, чтобы пройти обучение в нашей компании? С направлением можем ещё определиться в процессе пробной практики. У тебя есть шанс раскрыть
Отец, как всегда, был убедителен и сдержан. Его плавная речь заставляла задуматься, о словах больше, чем их содержимое. Я же в свою очередь был в шоке от услышанного и не смог сдержаться.
— В смысле обучение? Нет-нет-нет! Даже не думай об этом! Мы вместе закрываем с ней это дело и всё. Она никаким образом больше не будет касаться нашей компании!
Отец медленно перевёл взгляд на меня. Лия мялась не зная, что сказать и видимо ожидала до чего мы договоримся с отцом.
— Ты уверен, что так будет для неё лучше?
После его слов стараюсь не дать ему убедить меня в обратном.
— Да. Уверен.
— Она имеет полное право обучаться и без твоего слова и влияния, сын. Ты сам прекрасно знаешь это. Так что ей решать.
Лия бросила на нас двоих недоумённый взгляд и по всей видимости её любопытство взяло вверх, раз она даже голос подала.
— В смысле имею право? Вы о чём?
Как только отец собирается что-то сказать прерываю его.
— Нет.
Тяжело вдохнув, он собирается сделать ещё одну попытку.
— Ты не сделаешь этого, — твердо говорю и сжимая руки в кулаки пытаюсь усмирить свою злость.
— Почему ты так решил? Она имеет право знать, — отец как всегда плавен и спокоен, будто и не замечает накала эмоций вокруг себя.
— Как минимум из-за уважения к её родителям, — выдаю в ответ.
— Принимается.
Неужели мне удалось его убедить.
— О чем вы говорите? — метает взгляд Лия, между нами, двумя, а затем оборачивается ко мне. — Что ещё ты скрываешь от меня?
— Это не важно. Просто забудь.
— А моего мнения ты спросить не хочешь? — её возмущению нет предела, Лия аж с места подскочила.
— В этом вопросе нет.
Разумеется, мой ответ её совершенно не устраивает, она вскидывает руки и обнимает себя. Кажется, замечаю на её глазах подступающие слёзы.
— Вот значит как? Может тебе вообще на меня плевать?
Сам подскакиваю с места, потому что не могу слушать спокойно ту чушь, которую она несёт.
— Я просто пытаюсь тебя защитить!
— А ты не задумывался, о том, что и я делаю тоже самое?
Её ответ срабатывает как звонкая пощечина. Нет. Даже хуже. Я никак не ожидал услышать эти слова. Лия пользуется моим шоковым состоянием и деликатно удаляется.
— Спасибо за восхитительный ужин и тёплую компанию. Я обдумаю ваше предложение, а сейчас хотела бы пойти спать, — после своего прощания она уходит.
Прокручивая её слова снова и снова начинаю понимать. Лия не боится меня. Она боится за меня. Итоги вечера: я определённо слепой дурак.
Глава 21. «Официальный приём»