В тебе
Шрифт:
Несколько смущённый таким вердиктом, Кирилл кивнул и, окрылённый, улетел на место.
Вслед за первым выступлением проверке на прочность подверглась ещё пара учеников, после чего учительница начала новую тему. Кирилл всё внимательно записывал и задавал уточняющие вопросы для лучшего понимания. Его искренняя любознательность вызывала отвращение у большинства одноклассников.
«И к чему эта тяга к бесполезным для жизни знаниям?! – за третьей партой в среднем ряду раздумывала Рита Леонтьева. – Устроится каким-нибудь лаборантом и будет получать тысяч двадцать в месяц. Никаких перспектив
Брюнетка с выразительными чертами лица слыла первой красавицей во всей параллели и знала себе цену, поэтому множество раз пресекала дешёвые подкаты депутатского сынка. Следуя наставлениям матери («Статус можно зарабатывать годами, а затем в одночасье смыть всё в унитаз!»), Рита пока держала его на расстоянии. Она прекрасно понимала, что ветреный Крылов может легко опустить её с небес на землю в глазах других, но, если быть умнее и правильно всё рассчитать, он, напротив, добавит несколько пунктов к её значимости внутри школьного коллектива. Девушка ждала идеального момента.
Гриша Яковлев, её сосед по парте, старался успевать записывать всё по теме урока и украдкой оценивать проглядывающую из-под белой блузки грудь одноклассницы: у неё была твёрдая двойка, которую та подчёркивала пуш-апом. Вырез на блузке был достаточно сдержанным, но сидящему рядом подростку этого вполне хватало для естественных реакций – возбуждение периодически заглушало слова учителя.
Ученики с облегчением вздохнули, когда прозвенел звонок, и торопливо засобирались. В отличие от остальных, для Кирилла урок пролетел незаметно. Учительница попрощалась с классом и вышла. Стук каблуков сигнализировал о планомерном её отдалении от кабинета.
Сложив тетрадки, Кирилл стал засовывать их в портфель, и тут вдруг резко в нос ему ударил тошнотворный запах.
– Кто это сделал? – не сдерживая эмоций, заорал на весь класс Кирилл.
На дне портфеля из открытого целлофанового пакета благоухали собачьи фекалии, сбрызнутые перебивающим зловоние мужским парфюмом, за секунду до обнаружения размазанные сложенными сверху тетрадками, учебником и пеналом.
– Ещё раз повторяю: какой выродок это сделал? – прокричал ещё громче Кирилл.
В ответ – гробовая тишина. Все замерли от неистового вопля. Пара девочек от неожиданности подпрыгнула на месте.
Кирилл брызгал слюной в сторону соседа по парте:
– Отвечай, это твоих рук дело?
– Нет конечно! – Коля открестился от своей причастности и продолжил закидывать учебные принадлежности в рюкзак.
– Тогда кто брал мой портфель? – Кирилл продолжал давить на самого очевидного свидетеля, если уж не преступника, а разлетающиеся капли слюны добрались до нижней части оправы его очков.
– Да не видел я ничего, я весь урок физику переписывал! На, посмотри! – Коля открыл тетрадь и сунул под нос разъярённому однокласснику.
– Ты просто трус! И те, кто это сделал и молчит, – моральные уроды! Ненавижу! – эти слова были обращены, в частности, к Андрею, который делал вид, будто разговаривает по телефону.
Разгневанный
– Андрюх, ты что туда положил? – с нотками осуждения спросил Коля.
Тот опустил руку с телефоном и без доли сожаления ответил:
– Это был подарок от моего ретривера! Нужно теперь избавиться от пластиковой банки из-под этого добра.
Он посмотрел на свою модную кожаную сумку и поморщился.
Перемена была в самом разгаре. Кирилл, с покрасневшими от ярости глазами, пробирался сквозь толпу школьников, заполнивших этаж. Пульс подскочил до ста тридцати, мозг бил тревогу, и в районе сердца всё сжималось. Он стремительно миновал лестничный пролёт и так же рьяно пронёсся мимо гардероба на первом этаже. Металлическая рамка в очередной раз бесполезно пропищала, и он выскочил на улицу.
В воздухе витали частички «тухлых яиц» – привет передавал местный завод. Кирилл продолжал бежать, жадно хватая ртом кислород. Лучи солнца прерывисто бликовали на его иссиня-чёрной куртке, когда он мчался по протоптанной земляной дорожке среди хорошо знакомых ёлок и других деревьев. В голове проносились отчаянные намерения – от убийства до суицида. Охваченный злостью, обидой и ненавистью, он хотел взять нож и перерезать глотки всем тем, кто с завидным постоянством причинял ему боль. Гонимый эмоциями, он бежал в неизвестном направлении, на какое-то время потеряв пространственный ориентир. Вернул Кирилла к реальности телефонный звонок. Рука рефлекторно занырнула в правый карман куртки – на дисплее дешёвого смартфона высвечивался неизвестный номер. Юноша остановился и опёрся руками о колени, пытаясь отдышаться.
После нескольких глубоких вдохов подскочивший пульс поумерил свой пыл, и Кирилл наконец ответил:
– Алло!
– Это Кирилл? – послышался в ответ неизвестный женский голос.
– Да, это я, – с лёгким недоверием подтвердил он.
– Меня зовут Наталья, – голос говорящей едва уловимо дрожал, – я напарница твоей мамы в пекарне на Астрономической. Вынуждена сообщить тебе плохие новости: только что у неё случился сердечный приступ и её госпитализировали в районное отделение кардиологии. Я отправлю тебе адрес больницы сообщением. Мне очень жаль… – она тяжело вздохнула и, дабы не создавать неловкую паузу, повесила трубку.
Женский голос сменился повторяющимися гудками на том конце невидимого провода. Пальцы непроизвольно разжались. Было слышно, как телефон гулко ударился о притаившийся в траве камень. Рука медленно сползла по щеке. Мозг пытался опротестовать полученную информацию. Нина Алексеевна, мама Кирилла, была сродни спасательному жилету в этом штормящем океане жизни. Кто-то на небесах щёлкнул пальцами – и жилет исчез… А ты и плавать-то особо не умеешь…
Его пульс, обновляющий собственные рекорды, преодолел очередной рубеж. Перед глазами всё поплыло. Полностью осознав произошедшее, Кирилл без сознания рухнул наземь. Он лежал в отключке с открытыми глазами, в которых отражался треснутый дисплей смартфона. Рядом валялся поношенный синий портфель, из которого пробивались запахи собачьего дерьма, мужского парфюма и несъеденной пиццы.