В теле пацана 6
Шрифт:
Галактион потерял почти шестнадцать тысяч бойцов из имеющихся сорока семи. Удивительно, но тяжёлой конницы при этом полегло всего пять сотен, в основном первый ударный клин и сгинул. Фелисы потеряли около тринадцати тысяч, больше всех пострадала армия Рокона в центре, семь тысяч шестьсот воинов полегло. Вебесида оставила на поле боя тысячу триста тирских конников, можно сказать, отделались лёгким испугом. Могли быть потери побольше, если бы не отравленная кровь.
Потери дуадских войск, которых мы привлекли примерно треть, составили катастрофическую цифру
Не тронута только конница Дуада, которую мы не использовали и четвёртая конная бригада тирцев, оставшаяся в резерве. В Леванте для их прикрытия, как и обещал папаше за танки и ружья, я оставил десять тысяч бойцов вместе со старым графом Вильямом. Судя по сражению, точно уж не прогадал.
У меня осталось сто восемьдесят пять гарпий. И это хреновый расклад.
И уцелело пятьдесят пять пневма — стрелков из сотни. Мы вытащили часть ружей с ранцами из месива. Четырнадцать комплектов. Набрать на них стрелков из бойцов герцога не так сложно, их обучат сами стрелки уже в процессе.
К глубокой скорби я потерял и друзей.
Погиб Япир, защищающий левый фланг до самого конца и ещё шесть «кошаков» с Утёса.
Пали воительницы суккубки Селина и Каринэ. Тяжело ранена Туллия, её чудом нашли и успели вытащить из — под дохлой сколопендры, заметив, таракана, который копошился в горе трупов, так и подсказал, что под завалом есть живой.
Пал верховный маг Гунуа…
По итогу боя в ущелье Редуш наши потери составили пятьдесят три с половиной тысячи бойцов. При том, что раненных не так много по известным причинам.
Почти треть всей армии сгинула, принимая самый злейший и остервенелый удар.
И теперь мы ждём нового, закрепляясь на свежих позициях.
У нас осталось всего шесть целых танков, один из них заваленный на бок подымали лошадьми, это тот самый, на котором покатался я. С экипажами проще, теперь их в избытке. Многих ребят удалось вытащить из подбитой техники живыми.
Достаточно много уцелело катапульт, из двухсот потеряли шестьдесят восемь при том, что часть сожгли по собственной халатности. Так выгорела целая батарея от выпавшего из лунки снаряда. На втором рубеже у нас припасено ещё девять батарей, размещённых на случай огневого прикрытия, но к счастью, это не понадобилось. Здесь же и дополнительные боеприпасы для артиллерии, танков и ружей.
Закрепившись на заранее подготовленных позициях, мы стали выжидать.
Теперь наша армия держит четыре холма. Две основные высоты до двухсот метров над уровнем равнины, по тридцать градусов подъёмы, меж них проходит река, огибая правый холм по кругу и дальше впадающая в озерцо с необычным круговоротом воды посередине. Ширина реки метров двадцать, русло местами глубокое, но не настолько, чтобы утонуть даже гарде. И две высоты по флангам, возвышающиеся над более мелкими по сторонам.
Оба главные холма — без всяких особенностей, много холмиков, есть обрывы, расщелины, куча щебени и массивных камней, но местами довольно мягкая почва,
На третьем холме, что справа, заброшенный полуразрушенный форпост, который дооборудовали и укрепили. Тут с одной стороны хороший обрыв, смотрящий на озеро, и очень крутые и узкие спуски.
А вот четвёртый холм, что слева, теперь у нас самый уязвимый. Во — первых, он выдаётся вперёд дальше остальных, во — вторых, на него можно подняться легко практически со всех сторон, его не огибает река, да и высота его незначительна по сравнению с другими. Однако его выбрали не случайно. На его верхушке площадью примерно в шесть гектаров целых три котлована по добыче песка. И этого песка здесь по всей поверхности разбросанно достаточно.
Остаётся заманить побольше тварей сюда, чтобы они завязли, и вдарить из катапульт. Мы уже всё рассчитали!
Нанесём максимальное поражение и свалим по долине вверх по реке. План таков.
Проконтролировав отдельные моменты, я завалился спать в своей палатке на главном левом холме. И сразу же вырубился, уйдя в глубочайший анабиоз.
Сколько проспал, так и не понял. Но меня растолкали, и подорвался я с ощущением, что только — только закрыл глаза. Оказалось, что прошло уже шесть с половиной часов.
— Крис, идут, — раздалось от Лихетты слишком уж спокойное. Уселась рядом.
В палатке мы сейчас одни. Посвежевшая, чистая, снова блондинка, умылась видать в речке. Глазища зелёные с грустью смотрят. Двух павших сестёр мы придали огню.
Как ни прискорбно, но это лишь начало.
— Далеко? — Интересуюсь, усаживаясь на матрасе и принимая от неё жирный только что сжаренный кусок мяса.
Проголодался, что готов корову сожрать. Вцепляюсь зубами, как зверь, ещё не получив ответа.
— Проходят ущелье, — отвечает суккубка. — Но очень осторожно, пускают по одной, две гарды. Занимают позиции прикрытия на обеих высотах.
Удивительное решение с его стороны. Всё же Вейзевул повёл войско через поле отравленных тел, неужели так сильны его ментальные команды. Он подаст сигнал вампирам, и те захлопнут пачки? Или он всё же не догнал в чём вся сложность ситуации?
Ситуации, в которой он уже растерял образ жуткой и непобедимой орды.
Посмеиваюсь.
— Что? — Улыбается и Лихетта.
— Как что? Новость великолепная, — отвечаю с набитым ртом.
— Это почему?
— Да они нас боятся. Зачем такой орде так осторожничать? Ломанулись бы всей толпой. А нет, ссут, что скалы схлопнутся. Ждут от нас очередного чуда.
— Здесь я с тобой соглашусь.
— Если они так продолжат, то будут просачиваться ещё часов шесть, можно вообще хорошенько выспаться.
— Я так и не уснула, — брякнула Лихетта на выдохе.
Приобнял её за плечи.
— Всё будет хорошо, — шепнул на ухо.