В теле победителя
Шрифт:
Слова деда меня, конечно, не порадовали, но пусть только кто-нибудь дёрнется. Эльфы мне были по барабану. Если понадобится, я и Берсерка активирую. Никому не позволю себя больше схватить. Хватит с меня.
– Ну что, женщина. Уверена ты, что готова лишить кого-то жизни? – спросил дед. – Ты молода, в тебе сейчас говорят эмоции. Поддашься и вполне можешь потерять себя навсегда. Убийство разумного – это такая дверь, которую лучше не открывать.
Опять он заладил свою философию…
– Уверена, – шепнула одна из эльфиек, однако я очень хорошо расслышал её слова.
В следующий миг она выбросила вперёд ладонь, и с неё тут же сорвалась ветвистая молния, устремившись ко мне.
Глава 4.
События завертелись и помчались вскачь.
Как только я понял, что желает эльфийка, сознание само начало предпринимать меры. Я в один момент активировал огненный щит. Не знаю, помогает ли он от молний, но вот и проверим. Одновременно с этим в моей руке оказался молот.
Вроде молнии должны быть стремительными, но именно эта оказалась не такой. Медлительной она была. А затем округу огласил раскат грома одновременно с яркой вспышкой.
Перед Гордором полыхнул сноп искр, на миг проявив прозрачный экран размерами с трёхэтажный дом, который висел в воздухе между ним и группой эльфов. Дед даже не дёрнулся.
Вокруг воцарилась давящая тишина, в которой слова деда прозвучали ещё одним раскатом.
– Выплеснула свой гнев? – спросил он.
Женщина, запустившая до этого молнию, была бледна и явно чего-то боялась. Окружающие эльфы тоже, видимо, чувствовали себя не в своей тарелке. Что-то там у них происходит непонятное. Однако я почему-то не спешил действовать, хоть и понимал, кому эта молния предназначалась. Даже говорить ничего не хотелось. Так и стоял, наблюдая за происходящим. Хотя надо бы нанести ответный удар, а то так решат, что можно теперь безнаказанно в меня швыряться всяким.
Я, конечно, отдаю себе отчёт в том, что эта моя бравада – лишь реакция на то, что… В меня, блин, только что зашвырнули молнией! А я до сих пор жив!.. Но так проще. Лучше считать себя хозяином положения – это даёт стимул держаться достойно.
– Надеюсь, не нужно объяснять, что последует за второй попыткой, – вкрадчивым тоном спросил Гордор. – Не вреди своей семье, возвращайся домой, девочка.
– Помогите мне, – дрожащим голосом произнесла эльфийка, а вокруг её ладоней стал зарождаться новый разряд.
Дед лишь повёл рукой, и голубое свечение в руках эльфийки тут же погасло.
– Он заслуживает смерти, – всхлипнула эльфийка и начала оседать на землю. Её тут же подхватили стоящие рядом, помогая удержаться на ногах.
– Не следует гордой эльфийке выглядеть так перед посторонними, тем более перед неэльфами, – прежним тоном произнёс Гордор.
– Господин, – вперёд выступил один из эльфов, но Гордор лишь поднял ладонь, прерывая его.
– Я не буду из-за такого пустяка вредить вашей семье. Тем более, что нас столько связывает. Да и Ралея мне не чужая, хоть и глупая.
Эльфийка вдруг сбросила со своих плеч руки товарищей и гордо выпрямилась.
– Я обнародую эту магограмму, – заявила она.
– Не обнародуешь, – качнул головой дед. – Ты не хуже меня понимаешь, что вашей семье тогда точно конец. Да и его ты в таком случае уже не увидишь, – это он явно про меня.
– И плевать. Главное, что правосудие свершится.
– Обсуди это сначала со своими родителями. Ваш род куда дольше находился в немилости. Но мне надоедает играть в милосердие. Если вы сейчас же не расчистите дорогу, этим займусь я, – с этими словами эльф повернулся к карете и степенно двинулся ко мне. Не знаю отчего, но выглядел он очень внушительно. Вроде ничего не поменялось, лишь слегка помолодел, но поджилки трястись заставляет. – А ты что застыл? – спросил он. – Не забудь свою подсветку отключить, не хватало ещё салон испортить.
Он прошёл мимо меня. Я не сразу понял, что он соприкоснулся с моим щитом и беспрепятственно прошёл сквозь него. А я и правда застыл на месте, не решаясь двинуться. Надеюсь, что хотя бы выгляжу не как побитая собака. Отчего-то не хотелось снимать сферу под скрещенными взглядами оставшихся эльфов. А те, следуя вежливой просьбе Гордора, уже расчищали дорогу от транспорта.
– Ты так и будешь стоять? – окликнул меня старик, хотя сейчас его сложно было так назвать.
Я наконец снял с себя щит и осторожно, не выпуская из рук молот, забрался в карету. Дверь сама собой захлопнулась, а транспорт двинулся вперёд, заставляя перегородившие дорогу автомобили шевелиться быстрее.
Мы миновали вереницу эльфов во главе с матерью Дерека Гринланда, которая стояла, гордо задрав голову.
Я уже понял, что панорамные окна – это на самом деле проекция, ведь я не видел никаких окон снаружи, однако взгляд женщины промораживал насквозь. Она будто чувствовала меня и знала, куда смотреть.
– Видишь ли Эльфин, – произнёс вдруг Гордор, – Всё то, что ты сейчас переживаешь, я уже когда-то переживал: и жестокую смерть родителей, и потерю жены… Потерю детей, – он вдруг уставился на меня в упор, и мне померещились сполохи молний в его глазах. – Я всё это пережил. Я мстил и совершал ужасные поступки, о которых потом очень сожалел. Плодил врагов и давал им поводы для мести. Лишь по прошествии не одной сотни лет я нашёл в себе силы успокоиться. А потом и вовсе перестал реагировать на события. Сейчас я просто готов ко всему. Я готов к тому, что сейчас Ралея найдёт в себе силы и каким-то чудом убьёт меня. Я был готов к тому, что мой сын может умереть, – он продолжал смотреть мне в глаза, и взгляд его был очень жёстким. – Произойти может что угодно, и мои переживания никак не повлияют на происходящее, но могут затмить мой разум. Ты можешь насмехаться и думать, что твой дед глуп, но я давно оставил позади всё то, с чем тебе только предстоит столкнуться. Как и юной Ралее… Мои решения – следствие опыта, собранного очень долгой и тяжёлой жизнью. Я могу в любой момент растереть тебя между пальцами, если захочу, а ты лишь из своего невежества не ведаешь этого и надеешься на дешёвые трюки.
– Вы не знаете всех моих трюков, – ответил я, едва подавив дрожь в голосе.
Эльф перестал буравить меня взглядом, отчего уровень напряжения резко снизился.
– Я очень любил… И люблю твою мать, несмотря ни на какие её дела. Я злился на неё, но после того, что сделал Освальд, я потерял двоих детей… – эльф снова посмотрел на меня, но в его глазах больше не сверкали разряды. – Она была глупой, заносчивой, никогда никого не слушала, всё время рвалась куда-то, не видя дороги, и ничто её не могло остановить. Даже те пропасти, к которым она рвалась. Падая вниз, она всё равно не переставала рваться вперёд, будто ускоряя своё падение. Ты её точная копия, хоть ты и не эльф. Я скучаю по Гаэлее. Ты очень напомнил мне её.
Даже несмотря на то, что я никакого отношения не имел к их семье, да и Эльфин далеко не соответствовал тому описанию, что озвучил Гордор, его слова резанули сердце. Я не хочу понимать этого эльфа, но в то же время… А, к чёрту. Не люблю я семейные драмы. Не отличаюсь я сентиментальностью, но лишь потому что не погружаюсь в чужие переживания. Не нужны они – только душу бередят.
Я глубоко вздохнул.
– То, что говорил Освальд на той записи, неправда, – продолжил дед. – Твоя мать не бросала тебя, просто ещё до твоего рождения у неё было трудное прошлое, которое так просто не выкинешь. Как и у всех нас. Но, знаешь, я вот выбросил свой багаж. И ты даже не представляешь, насколько он был тяжёл. Однако так поступают очень немногие – мало кто осознанно хочет измениться. А награда велика – только избавившись от застилающих разум эмоций, можно любить кого-то или что-то по-настоящему, видя при этом суть, понимая и принимая её.