В тени Нотр-Дама
Шрифт:
— Я уже встречал там самые разные странные вещи, но не дракона, — возразил я.
— Я имею в виду изображение drago. Вийон кивнул, соглашаясь.
— Может быть, хорошая мысль. Скульптура или изображение с этим оуроборосом могла бы скрывать солнечный камень или, по крайней мере, указание на его тайник. Я рассказывал Аврилло о вас, Арман, он должен был присмотреть за вами. Когда он увидел вас в свой смертный час, он знал, что его последняя просьба будет передана мне вами. Но где в Соборе изображен такой оуроборос?
Когда никто не смог припомнить
— Леонардо, принесите ваши рисунки Собора. Возможно, мы найдем там дракона!
Леонардо покачал головой и постучал по голове:
— У меня все здесь. То, что я когда-либо рисовал, я никогда не забуду. Этого оуробороса там точно нет.
— Вероятно, тайник в Соборе, — предложил Томмасо.
— Осмотритесь внимательно в Соборе, — сказал Вийон мне. — Я могу послать своих шпионов в Собор, могу велеть Леонардо нарисовать каждую скульптуру и каждую картину, но вы, Арман, можете, как писец архидьякона, посмотреть еще и на башнях, куда мы не можем проникнуть.
Я пообещал сделать все возможное.
— Это хорошо, — закашлял Вийон. — Мы должны, наконец, продвинуться хоть на шаг, особенно после неудачи с Марком Сененом.
— Он действительно пленник дреговитов? — спросил Леонардо. — Нападение королевских стрелков и обстоятельство, что многие фургоны были использованы, чтобы его провести, указывают на нечто другое. Король Людовик известен тем, что он запирает ему неугодных. Говорят, в Бастилии его враги сидят в железных клетках, как птицы.
— Дреговиты имеют большое влияние даже в непосредственном окружении короля, — вздохнул Вийон. — Даже если все выглядит похоже на указ Людовика, за всем могут скрываться дреговиты.
— То, что вам говорит о влиянии дреговитов, верно. Похоже, даже королевский врач связан с ними.
Я рассказал о моей встрече на галерее башни. Вийон насторожился.
— Жак Куактье, старая лиса, он известен тем, что обирает суеверного и обеспокоенного своим здоровьем короля, как только можно. И Людовик, который настолько хитер, что его даже называют Всемирным Пауком, позволяет выуживать у себя золото и титулы за всякое якобы чудодейственное средство. Куактье удалось даже, чтобы его племянник Пьер Берсе получил должность епископа в Амьене. Вполне может статься, что Куактье — посредник между королем и дреговитами.
— Великий магистр? — спросил я и вспомнил с ужасом о собрании тамплиеров.
Вийон был погружен в глубокое размышление, но вопрос мой расслышал и сказал наконец:
— Да, великий магистр! Чем дольше я размышляю, тем более вероятным это кажется мне. Он обладает влиянием, властью, возможностями и необходимой хитростью. Я велю следить за великолепным особняком, который он построил себе на деньги короля на улице Сент-Андре-дез-Арк. Хорошо, что у нас есть Арман в Соборе. Все действительно сходится! — он сжал правую руку в кулак и ударил с громким хлопком о левую.
С интересом я наклонился вперед.
— Что Вы еще знаете о Куактье?
— Он не только личный врач короля, но и одновременно — королевский советник, что не умаляет его влияния на Людовика. И он — начальник Марка Сенена. Семь лет назад Куактье был еще обычным
Мы все сошлись на том, что нашли таинственного великого магистра дреговитов. Вийон велел принести кувшин благородного морийона, чтобы отметить приятный успех, как он это назвал. Во время этого серьезного обсуждения сложилось почти дружеское, радостное настроение. Только Леонардо оставался замкнутым. Он поставил локти на стол и подпер свою светлую голову с локонами обеими руками и пренебрег сладко пахнущим морийоном. Наконец Томмазо спросил своего товарища, не зарекся ли он пить вино.
Леонардо, казалось, лишь сейчас заметил глиняный стакан с красно-черным содержимым, пригубил его и сказал:
— Я все время думаю, кто был тем другим парнем, которого видел наш друг Арман у Фролло.
— Я же сказал, он назвался кумом Туранжо. — Глаза Леонардо сверкнули.
— Совершенно верно, он назвал себя так. Но каково его настоящее имя? Вы сами, Арман, указали, что заметили в этом человеке что-то странное.
— Он вел себя скромно, почти раболепно, но мне он показался волком, притворяющимся овчаркой.
Интерес Вийона пробудился, и он попросил меня описать точно этого Туранжо. Внимательно он прислушивался к моим словам, потом послал Леонардо принести лист бумаги и уголь. По моим описаниям Леонардо нарисовал человека, и я поразился, как точно он уловил его черты, не видя его ни разу.
— О, я видел его на празднике Трех волхвов, когда он принимал фламандское посольство. И по этому воспоминанию я нарисовал его, — Леонардо указал на изображение вымазанным углем пальцем. — Вот это правитель Франции, наш добрый король Людовик, Всемирный Паук.
Вийон ударил себя по лбу, словно он осознал только что свою глупость. — Леонардо прав, это король. Мне следовало бы догадаться раньше, уже когда Арманд упомянул это имя. Кум Туранжо, не смешите меня! Так называют каждого жителя Турени [58] или города Тур. И кто самый известный человек, который там живет?
58
Турень — графство, расположенное по реке Луара рядом с графствами Анжу, Мен, Блуа (прим. перев.)
— Людовик Одиннадцатый, — сказал Леонардо.
— С прошлого года он похоронил себя в своем замке возле Плесси-де-Тур, словно вдруг испугался всего мира, — продолжал Вийон. — Никто не знает точной причины. Это значит, он боится скорой смерти и сделал свой замок самой неприступной крепостью во Франции. Словно там можно помешать смерти!
— Большой паук попался в свои собственные сети, — заметил Леонардо. — Кто так долго и так обширно правит всем, как Людовик, считает себя бессмертным. Возможно, он именно бессмертие ищет у отца Фролло, повелителя черной магии.