В тихом омуте
Шрифт:
Роман нашёл глазами Татьяну, которая вышла осмотреться, и жестами указал ей вернуться в машину и побыть с Вероникой. За тонированными стёклами девушек не было видно снаружи.
Тем временем, похитителей скрутили – все те же местные жители. Поняли, что дело плохо может кончиться. Постарались вразумить их. Но те реагировали буйно и шумно, не желая успокаиваться.
Роман вызвал полицию: ДТП оформлять, а также – составлять заявление о похищении человека.
При этом кто-то стал выкрикивать, что городские «сами виноваты: напросились», другие – встали на
Роман благоразумно держался в стороне. Осмотрев повреждения автомобиля, он сделал несколько снимков, а затем, встретив Николая и Аню – единственных знакомых здесь людей – отошёл с ними на некоторое расстояние от места происшествия для того, чтобы подробно расспросить обо всех злоключениях Вероники.
Народу вокруг машин собралось больше, чем гуляло на свадьбе: новость разнеслась по деревне за пять минут, и почти все жители деревни пришли посмотреть на редкое в этих местах зрелище, как на перекрёстке не разъехались две машины, полностью заблокировав проезд.
По поводу последнего, кстати, совершенно никто не сокрушался: никто никуда не торопился. Напротив: люди громко обсуждали, «как это было», и кто что увидел, а кто что пропустил. Были даже те, кто, воспользовавшись ситуацией, делал селфи на необычном фоне.
Один защитник «своих» от «заезжих беспредельщиков» на «дорогих тачках», «внезапно» преграждающих путь «честным трудягам» окликнул Романа:
– Эээ! Слышь! А ну иди сюда к нам! Есть разговор!
Николай в этот раз оказался в нужном месте и быстро угомонил переговорщика. Он чувствовал свою вину за то, что оставил Веронику одну надолго, и старался как-то ее загладить.
Роману Алексеевичу все же пришлось выслушивать различные претензии, советы, сочувствующие речи по поводу повреждений автомобиля, а также выводы по поводу того, кто прав, а кто виноват, и какое будет наказание за все учинённое безобразие.
***
Вероника, оставшись вдвоём с подругой, постепенно пришла в себя после шока, и, вытирая слезы и потекшую тушь, обличительно спросила:
– Ну, и как все это понимать? Как он здесь очутился?
Вопрос был, скорее, риторический: понятно, как!
Татьяна, удивленная, как быстро девушка перешла в наступление, ответила:
– Мы искали тебя. И, как оказалось, совсем не напрасно! – намекнула Таня на счастливое избавление Ники от плена «пылкого воздыхателя», – а ты разве не рада? Вернуть тебя в ту машину?
Таня небрежным жестом с оттопыренным большим пальцем указала на разбитую Ладу, ещё сильнее увязшую в грязи, как в болоте.
Ника замолчала, отвернувшись в окно: обиделась.
– Слушай, ну, что ты как маленькая? Тебе, и правда, нужно все растолковывать? Серьезно? Тогда слушай: человек, которому ты безразлична, не станет несколько дней кряду разыскивать тебя всеми возможными способами, не помчится к тебе, сломя голову, бросив все дела, едва узнав, где тебя можно найти, не подставит,
Ника во все глаза смотрела на разгорячившуюся в праведном гневе подругу и единственное, что могла вставить:
– Он меня обманул, Тань! Самым наглым образом! Пусть теперь кого хочет разыскивает.
Но та продолжала:
– То есть, ты готова поверить человеку, которого видела единственный раз в жизни? Тебе должно быть стыдно из-за любой сплетни бросаться в бегство вместо того, чтобы предоставить любимому человеку возможность сказать хоть что-то в своё оправдание!
Ника знала, что Татьяна права, хотя признавать этого не хотелось. Ей, действительно, было совестно взглянуть на себя со стороны.
Но вопрос, мучивший ее, заключался в том, как мог Роман лгать ей о том, что их отношения с женой давно сошли на нет, в то время как его жена привела убедительные доказательства обратного.
Таня вздохнула:
– Лучше бы ты задала этот вопрос другому человеку. И гораздо раньше. Видишь ли, все дело в том, что они официально женаты. А для рождённого в браке ребёнка автоматически официальным отцом становится муж его матери. Немного запутанно звучит. Но сотрудники ЗАГСа, выдающие свидетельства о рождении, не знают, «живут» ли вместе супруги. Есть штамп о браке – есть отец. Другое дело, зачем Марине понадобилась эта мутная схема. Роман Алексеевич говорит, что за пять лет ни разу ее не видел. Но… ДНК тест ему в помощь.
Понимая, что Марина ее, судя по всему, обвела вокруг пальца, а Ника ей так легко поверила, девушка готова была провалиться сквозь землю.
Таня приободрила подругу, и, поискав, но не увидев профессора в толпе, набрала его номер:
– Роман Алексеевич, можете сейчас подойти к машине? Вам с Вероникой есть о чем поговорить!
И, положив трубку, обратилась к Веронике:
– У вас полно времени до приезда полиции.
***
– Я ей все рассказала, – шепнула профессору Таня, выходя из машины.
Пропустив Татьяну, Роман занял ее место на заднем сиденье – рядом с Вероникой.
Девушка смотрела на него, прикусив нижнюю губу и слегка вздёрнув брови, отчего вид у неё был виноватый.
Он, не зная, с чего начать разговор, и страшась, что она снова не станет его слушать, также как избегала встречи с ним целую неделю, взял паузу и осмотрелся. Обведя глазами салон автомобиля, мужчина отметил про себя, что с этого непривычного ракурса все выглядит совсем иначе, чем с водительского кресла, которое он всегда занимает.
Ника по-своему истолковала такой осмотр:
– Роман Алексеевич, – не выдержала она, и почему-то снова перешла на «вы», – Простите, пожалуйста, за разбитую машину…
Он с недоумением посмотрел на девушку, ничего не ответив. Она могла попросить прощение за то, что сбежала без объяснений, могла, наоборот, накинуться с обвинениями в том, в чем считала его виноватым (он и это мог бы счесть логичным).
Но Вероника предпочла извиниться за то, в чем не было ее непосредственной вины.