В закоулках Мироздания

Михайловский Александр Борисович

Экипировался батюшка на удивление ловко, будто ему уже доводилось в жизни носить нечто похожее, хотя и отказался от табельного оружия. Мол, священнику не положено отнимать чужие жизни. На удивленные вопросы моих парней он пояснил, что он не всегда был священнослужителем, а совсем даже наоборот, пусть даже и не имел раньше отношения к нашей почтенной корпорации. Отец Александр сказал, что в прошлом он был офицером ВДВ, участником боевых действий, неоднократно раненым и награжденным. Начинал боевой путь молодым лейтенантом в декабре 1999 года вместе с генералом Ашуровым во время Итум-Калинского десанта в Аргунском ущелье, а закончил его в августе 2008-го в составе миротворческого контингента в Южной Осетии, подвернувшегося неспровоцированной атаке

саакашистов, после чего был уволен из армии по состоянию здоровья, и нашел свое призвание в службе Православной Церкви, которая не могла пройти мимо такого ценного кадра. Тут мне наконец стали понятны все неувязки, замеченные мною во внешности и повадках отца Александра. Наш человек – он и в рясе наш человек.

Но вот настал момент, когда мои парни наконец узнали о сути предстоящего задания, и сперва отреагировали на мои слова о сектантах-сатанистах презрительными смешками. Мол, их, элиту племени летучих мышей, собираются послать гонять каких-то вшивых сектантов. Да это просто курам на смех, товарищ капитан.

– Тихо, парни, – шикнул на них я, – на этом деле уже погорели наши смежники из Конторы, не самые слабые, скажем так, бойцы. Так что никакого мне расслабона, пока сами не поймем, кто и во что влип. Лучше быть осторожным и живым, чем лихим и мертвым. Это вам понятно?

– Так точно, товарищ капитан, понятно, – кивнул мой заместитель с позывным «Змей», в миру старшина контрактной службы Антон Змиев, ловко набивая при этом в автоматный магазин патроны с серебряными головками пуль, – только скажите, товарищ капитан, неужели все это правда – в смысле, дедовские сказки про серебро и нечистую силу?

– Правда, старшина, правда, – подтвердил вместо меня отец Александр, – в данном случае серебро это как раз то, что доктор прописал. Биться вам придется уже с не совсем людьми или даже совсем не людьми, которых, для того чтобы вывести из строя, требуется буквально нашпиговать свинцом, а еще лучше разорвать на части. Зато к тому же результату должно привести даже одно попадание серебряной пулей, причем в любую часть тела.

– Хорошая приблуда, честный отче, – понимающе усмехнулся «Змей», продолжая набивать магазин, – при этом я так понимаю, что у наших конторских коллег таких боеприпасов не было?

– Ты правильно понимаешь, сержант, – подтвердил отец Александр, – тогда мы еще не знали, с чем мы действительно имеем там дело. Кроме того, их начальство позволило мне вмешаться, когда уже ничего исправить было нельзя, и это тоже был для них очень большой минус. Если бы я был там с самого начала, то, скорее всего, все повернулось бы совершенно по-иному, поскольку у меня уже получалось останавливать эту мерзость и даже поворачивать ее вспять.

– Ну, если вы так в этом уверены, – кивнул «Змей», – то мы их обязательно сделаем, кем бы они ни были. Не так ли, парни?

Парни одобрительно загудели.

– Я думаю так, ребята, – поддержал старшего товарища старший сержант Андрей Бибин, с позывным «Док», – товарищ капитан абсолютно прав – сначала сработаем гадов, кем бы они ни были, а потом уже и будем рассуждать, что там было да как. Только вот, отче, скажите мне, как мы сможем найти этих мерзавцев и негодяев? Или нам придется обшаривать все горы наугад?

– Во-первых, старший сержант, – ответил отец Александр, – перестаньте думать об этих существах, как о сектантах, мерзавцах и негодяях, но людях. Дело в том, что это только часть правды, причем меньшая часть, и к тому же уже утратившая актуальность. Сейчас это некие существа с роевым сознанием, ориентированным на возглавляющего рой бывшего вожака секты. У них нет своей воли, своих мыслей и даже своей жизни, все это им заменяет вожак, управляющий своими последователями, как зомби-марионетками и по капле выпивающий из них остатки жизни. Конечная фаза эволюции такого существа – это что-то вроде Кощея Бессмертного из русских сказок. Народ наш мудр и долгопамятен и, видимо, раньше нечто подобное в нашем прошлом уже случалось. Найти такого «Кощея» для меня довольно просто, каждый из них оставляет своеобразный след, который я ощущаю и смогу вывести вас по нему на цель не хуже любой ищейки. Не зря же я оказался инквизитором, а не приходским батюшкой или, к примеру, миссионером… К тому же этого, конкретного вожака роя я уже видел лично, и теперь смог бы взять за ним даже очень холодный след.

– Настоящая жуть, отче Александр, – с придыханием на южный манер произнесла снайпер группы, сержант Ника Зайко с позывным «Кобра», – умеете вы рассказывать страшные истории. С детства любила слушать разные ужастики про ведьм, вампиров, людоедов и прочих чудовищ…

– Слушай, Ника, – рассудительно заметил напарник снайперши ефрейтор Василий Горячев с позывным «Бухгалтер», – слушать страшные истории и попадать в них – это не одно и то же. Так что ухо нам придется держать востро, а патроны сухими.

– Какой же ты все-таки зануда, Вася, – сказала «Кобра», распихивая по карманам своего разгрузочного жилета полностью снаряженные обоймы к «Винторезу», – не понимаешь, что каждой девушке хоть иногда требуется помечтать.

– Потому он и «Бухгалтер», Ника, – рассмеялся сапер нашей группы с позывным «Бек», а в обычной жизни младший сержант Равиль Шамсутдинов.

– Мечтать, конечно, не вредно, – прервал я, наконец, дружескую пикировку моих людей, – но дело все же прежде всего. Попрыгали, парни, попрыгали! Девчат это тоже касается.

26 июня 2016 года. Все тот же детский лагерь. Поход за приключениями.

Анна Сергеевна Струмилина.

С десяти до двенадцати я проводила занятия со своими учениками. Мой кружок «умелые руки» был очень популярен, и каждый день приходили двадцать-тридцать детей, чтобы порисовать, полепить, сделать интересную поделку. Вот и сейчас их было не меньше тридцати, но для каждого нашлось дело. Близилось время обеда, мои маленькие «сообщники» были исполнены радостного нетерпения, и время от времени вопросительно поглядывали на меня, и я слегка кивала в ответ и заговорщически подмигивала. Ближе к часу моя комната опустела. Мы, сотрудники, всегда обедали после детей, и у меня оставалось еще полчаса до начала операции. Я решила прогуляться за ворота до ближайшего магазинчика, чтобы купить кое-какую мелочь. Идя вдоль трассы быстрым шагом, я заметила впереди знакомую фигуру. По несуразности этой фигуры и ее унылому виду, а также по двум громадным чемоданам я узнала многострадального Антона Витальевича… Он безуспешно пытался поймать попутку. День был жаркий, и Антон, весь взмокший, обмахивался своей знаменитой кепкой, и по его замученному виду было понятно, что стоит он здесь уже довольно долго. Подойдя к нему, я сказала:

– Привет, Антон. Я думала, ты давно уже уехал.

Он нахлобучил кепку на голову и сокрушенно произнес:

– Что за проклятое невезение – полтора часа здесь стою, а никто не останавливается…

Мое любопытство пересилило необходимость спешить, и я спросила:

– Так что случилось на самом деле, почему тебя уволили?

Он немного помялся, а потом все же решил рассказать.

– Вечно мне не везет. Обвинили черт знает в чем… – начал он свое печальное повествование, – сначала эти, из комиссии, придрались, почему девочка в моей комнате спит. Я сам сглупил – растерялся и соврал, что некуда было кровать поставить; так они сразу выяснили, что я обманул… А на самом деле Катя пришла ко мне со слезами, сказала, что соседки по комнате ее обижают, и что она собирается сбежать из лагеря. Я ее успокоил, но она не желала возвращаться в свою комнату категорически. Ну, я и разрешил ей остаться на ночь у меня. Поговорил с ней, успокоил, сказку рассказал… На следующий день она помирилась с соседками, только вещи забрать не успела, а тут эти с проверкой… И понеслось… Увидели заставку на моем компьютере – девушку в купальнике, сразу рожи такие сделали, давай в моих файлах рыться. А меня там есть несколько красивых фотографий девушек… взрослых девушек.