В защиту науки (3)

Комиссия по борьбе с лженаукой и фальсификацией научных исследований РАН

Впрочем, «воздухом» с Востока дышат порою не только российские неолысенковцы, но и некоторые, хотя и немногочисленные, западные специалисты в области естествознания. У нас, в частности, много издается произведений Фритьофа Капры, физика по специальности, настроенного весьма агрессивно по отношению к современному научному мировоззрению и горящего желанием полностью его преобразовать. Его преобразовательский пыл затрагивает также и генетику. Увлекшись идеями Древнего Востока и без всяких на то оснований усмотрев в них великое прозрение и предвосхищение нынешних научных теорий, он стремится объединить науку и буддизм в нечто единое и целостное на основе, разумеется, буддизма. Однако сотканная им эклектическая ткань сплошь усеяна дырами, и в ней нет места генетике, как и многим другим научным дисциплинам. При этом незнание (или игнорирование) генетики особенно болезненно сказывается

на системе Капры. Так, в книжке «Уроки мудрости» (как и в предыдущем труде «Дао физики») он обнаруживает удивительную некомпетентность (и это роднит его с нашими неолы-сенковцами), по крайней мере, там, где речь идёт о биологии и медицине. В частности, ничего, по-видимому, не подозревая об обширной литературе по генетике рака, он утверждает, будто развитие этого заболевания обусловлено несколькими взаимосвязанными психологическими и биологическими (не-генетиче-скими) процессами. Генетические же факторы, с его точки зрения, не имеют значения, а генетика вообще выступает в роли некоей магии. Опираясь на мнение некоторых экзальтированных психологов, Капра отвергает традиционную психиатрию и рассматривает психические заболевания с «экзистенциальных» позиций, интерпретируя их не как заболевание, а как особую стратегию, изобретаемую людьми, чтобы выжить в ситуациях, невозможных для жизни. Он принимает экстравагантную точку зрения обожающего эпатаж Лэйнга, согласно которой сумасшествие является разумной реакцией на безумное социальное окружение. Получается, что сумасшедшие разумны, а те, кто их лечит, по-видимому, безумны. И разумеется, обо всем этом знали ещё в Древней Индии. И это при том, что для многих нервных и психических болезней выявлены и анатомические, и генетические механизмы и показано, какие конкретно нервные клетки болеют и погибают и почему, от изменений каких генов это зависит и как надлежит лечить пораженных тем или иным недугом пациентов! Одним словом, в трудах, о которых я здесь рассказал, много смешного, но как бы не оказался этот смех сквозь слёзы!

А если восторжествует идеология «молодых людоедов», анализ которой дал наш выдающийся журналист Александр Минкин (см. «Московский комсомолец» за 30 ноября 2001 г.), то и плакать будет некому!

Солженицын и Февральская революция В истории, как и в математике, важна точность

В.П. Маслов

Прошло 90 лет от начала Февральской революции. Кажется, можно посмотреть на свою историю и на тех людей, которые её делали со стороны, непредвзято, не с точки зрения сегодняшнего менталитета. Мы же не будем, читая полемику между Цицероном и Марком Антонием, судить с позиций нашей современной идеологии о том, что лучше — единовластие или демократия. Кроме того, нельзя с точки зрения современной морали или политики осуждать деятелей прошлых времён, например Стеньку Разина за то, что он утопил персиянку. Тем не менее так поступает вдумчивый политолог В.А. Никонов, который осуждает князя Г.Е. Львова за то, что он говорил, будто губернаторов надо выбирать, и якобы от этого и произошли все последующие несчастья. Кстати, только говорил, но на самом деле всех назначал. Так что эти слова ничего не изменили.

А.И. Солженицын в своих «Размышлениях над Февральской революцией» («Российская газета», 27 февраля 2007 г.) также приводит эти слова Г.Е. Львова. Но он заглядывает ещё «глубже в нашу историю». Он начинает искать виновников Февральской революции издалека и приходит, как Евгений из «Медного всадника», к фигуре Петра Великого. Царь Петр I, по словам Солженицына, «топтавший народную душу», «создал в северо-западном уголке страны своё сумрачное творение». А что же делать с теми, кого «сотворило», в свою очередь, это «сумрачное творение», с людьми, которых породил Петербург, с замечательными петербуржцами, ленинградцами? Натравливать на Петербург, будить такие инстинкты, выпускать такого джина из бутылки ни в коем случае не следует.

Возвращаюсь к революции. Я читаю протоколы Государственной думы II, III и IV созыва с огромным наслаждением, как когда-то читал Цицерона. Сколько ума, какие речи, какие адвокаты с разных спорящих между собой сторон. Цвет русского ораторского искусства, блеск мысли, острота реакции, отточенность аргументов. Никто не «запутлялся», по выражению Солженицына. И я читаю эссе Солженицына о Февральской революции, полное ненависти ко всем членам Думы, спотыкаясь на каждой фразе, с огромным трудом продираясь через слова к смыслу.

Итак, начнем с Протопопова — «психопатического болтуна, лгуна, истерика и труса», как его назвал Солженицын. Протопопов был заместителем (товарищем) председателя

Думы и прекрасно выступал на заседаниях. Но когда он познакомился с Григорием Распутиным, то тот его как бы загипнотизировал. Царь также обладал обаянием, усиленным его званием. Как писал Маяковский: «Дух займёт даже если просто главный, а царь не просто всему глава, а даже двуглавный». И то, что Протопопов стал вторить всей кликушествующей команде, это было существенное изменение в его идеологии, и мы ни в коем случае не должны вменять в вину людям перемену их взглядов.

Люди меняются и меняется их мировоззрение, особенно во время революций и войн. Например, «рыцарь монархии», как его называет Солженицын, и чуть ли не единственный, кому он даёт положительную оценку, Лев Александрович Тихомиров сначала был главным теоретиком терроризма в «Народной воле», осуществившей убийство Александра II. Этот «главный организатор всех злодеяний революционеров» (из полицейской характеристики) эмигрировал и через 7 лет написал Александру III прошение о помиловании. Вернувшись, он стал глубоким теоретиком монархизма. Эту деятельность в дальнейшем, написав новое покаянное письмо 8 марта 1917 г., он сам охарактеризовал так: «Я не сделал ничего и разбит по всем пунктам». В советское время его, как одного из старейших революционеров, устроили в Комитет содействия учёным (ЦКУБУ). Он дожил до старости. Это был типичный представитель мечущейся русской интеллигенции, гениально предсказанный Достоевским.

Сам Александр Исаевич в первоначальном замысле романа о революции воспринимал революцию с марксистско-ленинских позиций. И, как мы видим, свою позицию существенно изменил.

Обратимся к другим лицам. Генерал С.С. Хабалов, по словам Солженицына, «полудремлющее бревно, бездарный, безвольный, глупый», был на самом деле одним из самых разумных наказных атаманов Уральского казачьего войска и пользовался большим авторитетом. Казаки его называли «наш черкес». Позднее он был назначен командующим войск Петроградского военного округа. Царь приказывал за один день устранить беспорядки, т. е. стрелять в народ. Но казачество в это время уже отказывалось стрелять в народ. Солженицын сетует о том, что не позвали на помощь юнкеров. Да, Хабалов не приказал выйти на борьбу учащимся военных училищ (спасибо Сергею Семёновичу, мой дядя как раз заканчивал Михайловский артиллерийский кадетский корпус).

Солженицын упрекает юнкеров, ставя им в пример испанцев. Что это за нынешняя манера за примером обращаться к Западу? Ведь в конце октября русские юнкера вышли на бой и были убиты. А. Вертинский в известной песне спрашивает: «Кто послал их на смерть недрожащей рукой?». И у Солженицына рука не дрожала, когда он это писал. Наоборот, в его эссе это самый эмоциональный абзац. Приведу его. «Молодёжь из военных училищ? — её не позвали на помощь… — но, заметим, училища и не ринулись сами, как бессмертный толедский Альказар 1936 г. В феврале 1917 никто у нас не пытался устроить русский Альказар. ни в каком училище. В Николаевском — было движение, но не развилось».

К кому обращен этот призыв? Кто-нибудь знает, что такое «толедский Альказар»? Да, знают те, кто праздновал в 2006 г. 70-летие Альказара — юбилей восстания в Толедо курсантов военного училища, размещавшегося в древнем замке Альказар, в котором в борьбе с правительством Испании погибли мальчики, выступившие на стороне национал-патриота генерала Франко, поднявшего мятеж при поддержке Гитлера и Муссолини. Так что ясно, кто может откликнуться на призыв «устроить русский Аль-казар». «Устроят», а потом сам же Солженицын или его потомки будут горько жалеть, как это часто бывает.

Далее Солженицын пишет: «…агитаторы камнями и угрозами насильственно гнали в забастовку рабочих оборонных заводов — …но ни один… не расстрелян». Напрасные упрёки: если бы таковые «агитаторы с камнями» нашлись, то охрана оборонных заводов, безусловно, стала бы в них стрелять.

Теперь о Николае II. Характер человека более рельефно проявляется в сложных для него ситуациях. У меня с детства вырисовался образ царя Николая II по рассказам близкого друга нашей семьи — дяди Саши, сына лейб-медика двора Льва Васильевича Попова. Тот провёл целый месяц у постели Николая, когда он был тяжело болен воспалением легких в Крыму, и вылечил его. Этот же образ поддерживался рассказами Александра Федоровича Керенского о царе в то время, когда царь и его семья были арестованы. Александр Федорович был просто очарован царём. «Слабый царь, он предал нас», — утверждает Солженицын. Кого это «нас»? И неверно: он не был слабым, он не подчинялся царице и Распутину, а твердо верил в своё завещанное ему от отца предназначение быть самодержцем, а царица, как всякая жена, лишь поддерживала в нём это твёрдое убеждение.