В зеркале твоих глаз
Шрифт:
Эта картина потрясла Рэдфорда. Его сердце неожиданно затрепетало: он тоже захотел ребенка, который был бы похож на него. Своего ребенка.
Проглотив неожиданный комок в горле, он повернулся и бесшумно спустился вниз по ступенькам.
Вскоре Кристи вернулась в комнату. Он как ни в чем не бывало сидел на том же месте, где она его оставила. Глаза чуть прикрыты.
— Хм, я думала, ты спишь, — сказала она все тем же очаровательным голосом, которым рассказывала сказку малышу. Как бы Рэдфорд хотел, чтобы она прочитала сказку
Пиво! Пол наверняка пьет пиво.
— Нет, спасибо. — Он предпочитал скотч.
Правда, не за рулем. — Я бы с удовольствием выпил кофе. Хочешь, приготовлю? — И, не дожидаясь ответа, вскочил на ноги. — Идем, покажешь, где у тебя все находится.
Светлая кухня была уютной и чистенькой, но обстановка была очень скромной.
— У меня только растворимый, к сожалению, — предупредила Кристи.
— Ничего, нормально. Мне как раз нравится растворимый. Одинокая жизнь приучила меня к таким вещам. Вот матушка у нас — хранитель традиций. У нее большой запас настоящих кофейных зерен, которые она собственноручно мелет в кофемолке.
Кристи улыбнулась, поскольку на такой рассказ требовалось улыбнуться. Наполнив чайник водой, она достала чашки и ложки, кофе и сахарницу.
Они находились в уютной обстановке, напоминавшей семейную. Любопытно, чувствует ли она то же самое? Либо ждет не дождется, когда он уберется из ее дома.
Рэдфорд не отрываясь смотрел, как она кипятит воду.
— Тебе очень неприятно, что я нахожусь здесь? — спросил он, придав голосу соблазнительный низкий тембр.
Кристи не взглянула на него.
— Кажется, нет, — проговорила она не очень уверенно.
— Пока я не перехожу черту дозволенного, да?
Она кивнула.
— Не могу тебе этого обещать. Ты знаешь мои чувства к тебе. И будь честна сама с собой: я тебе тоже небезразличен.
Она закрыла глаза и содрогнулась всем телом.
— В этом-то и проблема, — сказала она больше себе, чем ему.
Рэдфорд еле скрыл улыбку. Итак, ее защита трещала по швам.
— И признайся до конца: играть в игры с Полом нечестно с твоей стороны. Ты боишься меня только потому, что сравниваешь с тем ужасным парнем, который тебя бросил, боишься нового предательства. Ведь так?
Проклятье, вот этого не надо было говорить — он нарушил гармонию момента, Кристи вновь погрузилась в темные мысли, и у него не было ни малейшего представления, о чем она думает.
— Чайник кипит, — вместо ответа сказала она, повернулась и вышла во двор. Рэдфорд взял обе чашки и тоже вышел.
Они уселись на деревянную скамеечку у дома. Сад был большим, лужайка аккуратно подстрижена. Для игр Джейка была отведена специальная территория, а вдалеке цвел вереск, издавая сладкий запах меда, наполнявший все пространство вокруг дома.
Некоторое время они сидели в тишине, каждый занятый своими мыслями. Сидеть рядом с этой женщиной для Рэдфорда было тяжелым
— Ты давно здесь живешь? — спросил он наконец, хотя очень хотелось сказать: крошка, я люблю тебя и хочу тебя поцеловать, заняться с тобой любовью. Хочу, чтобы ты меня тоже любила.
Любопытно, как бы она отнеслась к этим словам…
— Около пяти лет, — ответила она тихо. — Я переехала сюда вскоре после рождения Джейка.
Это было уже много: она стала наконец о себе хоть что-то рассказывать. Он был удивлен и уже открыл рот, чтобы развить успех, но тут вышла Хлоя. Она благоухала дорогими духами, одета была на все сто. Хлоя улыбнулась.
— Кристи, я ухожу, увидимся утром. Пока, Рэдфорд, приятно повеселиться.
— Что она хотела этим сказать? — резко спросила Кристи, когда та исчезла в сумерках. — О чем вы шептались, когда меня не было рядом?
— Ни о чем. — Это было сущей правдой, но Кристи ему не поверила. Однако оправдываться ему не хотелось. Ситуация принимала забавный оборот. — О чем мы могли говорить в присутствии Джейка? Впрочем, мне нравится, что ты спросила об этом.
Он взял ее пустую чашку и поставил на землю, рядом со своей, потом повернулся и легким движением руки убрал с ее лица прядь волос.
Кристи замерла и не двигалась, только грудь стала вздыматься и опускаться чуть чаще. Какая же она чувствительная. С еще большей осторожностью он поднес ладонь к ее подбородку и коснулся его, нежно поворачивая ее лицо к себе. Изумрудные глаза были сейчас огромными как никогда. В них читались настоящая тревога и немой вопрос: почему она позволяет этому человеку то, что он ни в коем случае не должен делать?
Рэдфорд провел большим пальцем по ее нижней губе, ощущая, как она дрожит, чувствуя на ладони ее теплое дыхание.
— Ты самая красивая женщина, которую я когда-либо встречал.
Она отпрянула назад.
— А у тебя было много женщин?
Неужели ее это так волновало?
— Да, я встречался не с одной женщиной.
Но в моей жизни не было такой, с которой хотелось бы заводить серьезные отношения.
— Тебе нравилось быть донжуаном?
— Я не донжуан, — сказал он резко. С чего она вдруг решила?
— То есть ты хочешь сказать, что никогда не завязывал с девушкой серьезные отношения, а потом не бросал, невзирая на ее чувства?
— Господи, нет, конечно.
— А я в этом не уверена, — сдавленно прошептала она.
— Не понимаю, что за радость ты испытываешь, обвиняя людей во всех смертных грехах, возразил он. — Точно тебе говорю, я не из тех, кто бросает.
Так, если разговор и дальше пойдет на повышенных тонах, он не добьется желаемого.
Рэдфорд медленно взял ее лицо в ладони и поцеловал. Кристи попыталась сопротивляться, но он не отпускал.