В. В. Емельянов РИТУАЛ В ДРЕВНЕЙ МЕСОПОТАМИИ

Емельянов В. В.

8. Месопотамский ритуал имеет глубокие корни в символическом поведении животных. Можно сказать, что, несмотря на свою цивилизованность, он весьма этологичен. Его ядро — битва претендентов за власть в стаде и за самку. Собственно человеческий, духовно–коммуникативный план (ролевые игры, погребальный культ) выражен крайне слабо (в основном через строительные ритуалы и объезд/обегание подвластной территории), В этом отличие месопотамского ритуала от египетского, выстроившего более сложные символические системы исходя из потребности постоянного общения с мертвыми.

Таков нарисованный нами статический образ месопотамского ритуала. Не менее интересны и выявленные по ходу описания изменения в интерпретации ритуала, которые можно обнаружить в самих источниках. Рассуждая строго исторически, необходимо сказать, что динамика ритуала в Древней Месопотамии совпадает с общей динамикой исторического процесса, выявленной в трудах И. М. Дьяконова [81] , В частноста, для царских ритуалов фазы ранней древности (здесь это Шумер и начало

Старовавилонского периода, до эпохи Хаммурапи) характерны такие черты, как ориентация правителя на установки общины (священный брак, путешествие к старшим богам за благодатью, жертвование трофеев отцу), его несамостоятельность как деятельного индивидуума. Вместе с тем правитель в это время отличается исключительным физическим совершенством и избыточной жизненной энергией. К концу этого периода о нем будут говорить даже в плане интеллектуального совершенства (например, в гимнах Шульги и исинских царей). Характерна для правителя этого времени и праведность, и даже святость. Как уже сказано ранее, правитель этой эпохи способен пожертвовать чем и кем угодно, но не собой. Редкие образцы целительно–освятительных ритуалов ранней древности показывают, что основным объектом медицинской магии были злые духи как естественного происхождения, так и возникшие из голодных предков. Их–то главным образом и заклинали. Ритуалы против колдунов также существовали, но, по–видимому, не имели широкого хождения. Эталонами для освящения были реки, тростники и считавшиеся священными деревья.

81

Дьяконов И, М, Пути истории: от древнейшего человека до наших дней, М., 1994.

Месопотамский ритуал фазы имперской древности имеет совершенно иные особенности. Если говорить о царском ритуале, то правитель здесь менее всего зависит от женщины и общинного уклада жизни (при том, что так до конца и не может освободиться от довлеющего ему городского сообщества). Вместе с тем значительно увеличивается дистанция между ним и богами, что умаляет роль правителя как жреца. Царь больше не свят, а его героизм обусловлен не столько помощью богов, сколько его собственным волевым усилием и способностями полководца. В раннем вавилонском ритуале царит единоначалие правителя, отбирающего в свою пользу функции и обязанности всех других чиновников, а затем раздающего их от своего имени. В ассирийском ритуале происходит посрамление вавилонского бога–деспота и даже суд над ним в пользу столь же деспотичного местного бога, В позднем вавилонском ритуале правитель уже жертвует собой (как и его бог), позволяя временное унижение и даже насилие над своей царственной сущностью, декларируя свою невиновность в несчастьях, терзающих его город и страну. Аналогичный процесс происходит в ритуале–эпосе о Гильгамеше, где герой, начавший с юношеского бунта против сил мирового порядка, заканчивает жизнь смирением перед ним и упованием на свои добрые деяния. Правитель этой эпохи — интеллектуал, писец, астролог и гадатель; сокровенная сущность эпохи — Таблица судеб, на которой записаны все судьбы мира. Письменность и книжность выходят на первый план, рассуждение о последствиях любого действия приводят к выводу о бессмысленности этого действия и в конечном итоге — к утверждению о недостижимости блага к бесцельности бытия. Целительная магия имперской древности направлена уже не столько на зловредных предков и духов, сколько на колдунов и колдуний, т. е. на конкретных людей, от которых, по мнению авторов заклинаний, может исходить конкретное материальное зло (порча здоровья и имущества, поджог дома и т.д.). Виновными становятся не боги, не духи, а обычные люди. В это же время усиливается представление о роли звезд в определении и изменении человеческих судеб и составляются заклинания–молитвы, обращенные к плате гам и созвездиям. К концу эпохи появляется представление об индивидуальной вине человека за свои проступки, что немедленно сказывается в появлении ритуалов и заклинаний молитвенного типа, где жрец просит бога или богиню человека снять с человека наказания за все грехи или нарушенные табу. Освятительная магия как будто бы изменений не претерпевает.

После ритуала в Китае были Лао–цзы и Конфуций, в Персии — Заратуштра, в Индии — Будда, в Палестине — Исайя и Христос, в Греции — Фалес и Сократ, Размышление и письмо оттеснили упорядоченное действие на периферию культуры. Вавилон не дал своего пророка, хотя и испытывал муки религиозных родов. Ассирия всегда верила гадателям и колдунам и никогда не поднималась на высоту религиозно–этической рефлексии, В 539 г. Древняя Месопотамия была захвачена персами и с той поры уже себе не принадлежала. Ни религия спасения, ни философия Здесь так и не состоялись. Почему? Потому ли, что земледелец не любит фантазировать и играть (ведь все его действия расписаны по моментам года и не позволяют произвольного перемещения)? Потому ли, что не было возможности отойти и посмотреть на себя со стороны (не было странников, бездельников, а была, напротив, жесткая социальная организация)? Потому ли, что тяжким грузом давило архаичное шумерское наследие — подарок серьезных и очень простых людей? Причин может быть множество, и мы еще слишком мало работали над пониманием феномена месопотамской культуры, чтобы верно ответить на этот вопрос. Но факт остается фактом: с уходом ритуала на месте религии, философии и театра в шумеро–аккадском мире образуется пустота, бездонная воронка небытия. Месопотамия, как жертвенный бык, дарит себя персидской, еврейской и античной традиции, чтобы через тысячу лет воскреснуть в первых

проблесках мусульманской философии калама.

Приложение

В этом разделе помещены переводы шумерских и аккадских ритуальных текстов разных эпох. Все переводы выполнены по изданиям клинописных автографии с учетом латинской транслитерации текстов. Каждому переводу предпослано краткое пояснение, В квадратные скобки взяты битые части табличек, в круглые — слова, добавленные автором перевода для сохранения целостности русского предложения. Непонятные места обозначены многоточием; хорошо сохранившиеся слова, перевод которых неизвестен, выделены курсивом. Слова и понятия, смысл которых неясен, заключены в кавычки.

• Шумерские тексты

Фрагмент ритуала из Ура

Вероятно, фрагмент ритуала царского омовения в первые дни весеннего или осеннего полугодия. Табличка эпохи III династии Ура (точной датировки нет). Текст сильно поврежден. Перевод с новошумерского В. В. Емельянова но изданию: Legrain L. Ur Excavation Texts HI. London, 1937 (No, 57).

Нанна [?..] постоянно проточной водой наполняет. Царь в Дом [омовения?] должен войти. До третьего дня царь в Доме [омовения? пребывать] должен. На четвертый день при восходе Солнца царь в Дом Нанны войти должен, и омывается царь ночью в саду Нинкунунны. До пятого дня царь омывается, (после чего) в храм Нанны он должен [войти].

Интронизация энав Уруке

Табличка из Ниппура, написанная в первые века Старовавилонского периода. Кратко перечисляет основные ритуальные действия, связанные с присвоением кандидату статуса энв городе Урукс. Вероятно, служила инструкцией жрецу. Перевод с позднешумерского В. Б. Емельянова по изданию: Poebel. A Publications of the ВаЬу1onian Section of Pennsylvanian Museum V. Philadelphia, 1915 (No. 76, VII 2–26).

К Эанне [82] царь подходит — в Эанну ты ввести его должен. К сияющему трону он приближается — лазуритовый скипетр в руку его ты вложишь. К трону Нинменны он приближается — корону на голову его ты возложишь. К дому Нингидри [83] он приближается — после того как Нингидри, Украшение Неба и Земли, распорядительница (обрядов) Экура [84] , для обрядов очищения назначенная, его младенческое имя с него снимет, именем бур–гиты его не называешь, именем владычества ( му–эн) его нарекаешь.

82

Этта(«Дом Неба») — главный храм богов Урука Ана и Инанны.

83

Нингидри(«Госпожа Скипетра») — божество царских инсипний в Ниппуре.

84

Экур(«Дом–Гора») — главный храм бога Энлиля в Ниппуре.

Посвящение топора Нергалу

Посвятительная надпись, имеющая ритуальное значение. На русский язык переводится впервые, Перевод с новошумерского В. В. Емельянова по изданию: Behrens H. Ein Axt fur Nergal // A Scientific Humanist. Studies in Memory of Abraham Sachs, Wiesbaden, 1998, 5. 27–32.

Нибрута–Лу, сын торговца Лугаль–шуба, этот оловянный топор для Нергала создал. Его деревянная часть — из горного дерева арганум [85] , которое камень алалупревосходит! Его каменная часть — из камня антасура,не имеющего равных. Рука человека, который его поднимет, никогда не устанет! Если он сломается, я починю его для Нергала! Если он исчезнет, я верну его на место! Пусть Нергал смотрит на меня всю мою жизнь? Пусть он снабжает меня холодной водой в Подземном мире после моей смерти!

85

Какое–то хвойное дерево.

Путешествие Нанны в Ниппур

Гимн, аранжирующий ритуал путешествия лунного бога Наины, хозяина города Ура, к своему отцу Энлилю за ME и властью для одного из царей III династии Ура, Хотя мы здесь не встречаем самого слова ME, блага, которые Нанна привозит из Ура в обмен на свои жертвы, идентичны перечисленным в тексте о путешествии Нинурты в Эреду, где они понимаются именно как ME, Результатом путешествия должно стать обновление сил страны и правителя. Из последних строк гимна ясно, что через семь дней после путешествия Нанны царь должен возродиться на своем престоле точно так же, как возрождается в первое новолуние Нового года сам лунный бог. На русский язык переводится впервые. Перевод с ново–шумерского В. В. Емельянова по изданию: Ferrora A. J.Nanna–Suen's Journey to Nippur. Rome, 1973.