В. Ж. О. П. (виртуальная жизнь офисного планктона)
Шрифт:
Посмотрел на часы. Ну, можно выключать комп. Пока в туалет сходишь, пока что – вот и шесть будет. Но тут…
– Дим, Дим! Они утвердили!
Катя. Он не сразу понял:
– Что? Кто?
– Представляешь? Видно, как Линда пришла на работу… Там у них сейчас сколько? Восемь или девять часов разницы? Ну неважно. Как раз рабочий день только начался. Ну, я, правда, в письме ее о-о-очень просила не затягивать. Она сразу и ответила. Посмотрела и ответила. Так что сдаемся!
Ну вот. Уход откладывается. Файл часа два может отписываться. Ладно, что делать?
– Жанн, когда отпишется, ты мне сразу скажи.
– Да понятно. Мне тоже неохота тут до ночи сидеть.
Нет, пионерами заниматься он сейчас не будет. Всё. Рабочий день кончился. Он сидит, ждет – файл перед типографией проверить. И имеет полное моральное право лазать по интернету, коротая время. Полное. Моральное.
Он и лазал. Новости, анекдоты, сам что-то прокомментировал, на чужой коммент ответил. И все это – руками, руками. Потому что в голове – схватки (да не бумсийско-керукианские, а Леночкины), ее аллергия, слабые мышцы, его собственная вина в том, что они такие слабые, упущенная возможность сделать кесарево, и снова – он, он главный виновник!..
– Жанн, ну как там дела?
– Сорок семь процентов отписалось.
Во рту пересохло, выгреб из кошелька горсть мелочи и пошел за кофе.
Снова автомат, монетки – по одной в щель, «Ждите. Напиток готовится» – «Напиток готов. Возьмите стакан».
Взял. Пошел к своему столу.
– Дим, у тебя что-то телефон звякал. Наверно, сообщение.
«Черт, стоит отойти на минутку!..?»
Он смотрел на экран и не верил собственным глазам:
В 18:23. 3 кг 890. 52 см
Перечитал. И стал искать в списке Аню. Тьфу, что искать? Последний же разговор с ней был, вот он. Нажал.
– Дима! Поздравляю! Ты не в метро?
– Нет. Ну что? Как? И я тебя!
– Все нормально. Я говорила с Маревич. Она говорит, Леночка умничка. Всё естественно прошло. Без уколов. В смысле, обезболивания. Потому что это… В общем, лучше всего. И для нее, и для маленького. Только в самом конце разрезала.
– Как разрезала?
– Ну чтоб разрывов не было.
– А-а-а!
– Она просила не звонить ей. В смысле, Леночке. Ей уже после родов дали снотворное.
– Так а ребенок?
– Отличный! Погоди!..
Отбой. Дмитрий Михайлович не понял, что произошло, и тут же услышал звук сообщения. Открыл – фотография.
На экране ладони в резиновых перчатках держали крошечное… Нет, не существо даже, а нечто безжизненное, висевшее, как марионетка без ниток. Всё в пятнах… Это же кровь! А это? Господи, пуповина!
Зазвонил телефон.
– Что это?
Аня смеялась. Повторил:
– Что это?
– Не что, а кто.
– Ну я понимаю. А кто снимал?
– Да сама же Маревич! А руки, наверно, акушерки, санитарки, я не знаю.
– Как-то она висит…
– Ну она же только родилась. Ты пуповину-то видел?
– Да уж… Слушай, маме позвони, а? А то мне с работы неудобно.
– Ладно.
Он дал отбой и тут только, подняв голову, заметил, что около его стола стоят полукругом Жанна, Алла, третья верстальщица Даша, Тамара, Катя, три коллеги-редактора: Люба, Зина и Витя, Лера из распространения и еще четыре женщины, чьих имен он не помнил.
Все разом загалдели. На шум выскочил из своего закутка Олег. Он тоже не уходил, чтоб сразу, как файл будет готов, отправить его в типографию.
– Что за шум, а драки нету? – спросил Олег.
– Дима стал дедом, – ответили ему.
– Второй раз, – гордо уточнил Дмитрий Михайлович.
– Ну беги за бутылкой, – пошутил Олег.
– Завтра отметим, – всерьез ответил Дмитрий Михайлович.
Где-то в электронных глубинах компьютерного мозга продолжал собираться очередной номер журнала «Пионеры-бумси», на страницах которого вели непримиримую борьбу силы вселенского добра и не менее глобального зла. А его создатель сидел в окружении коллег и блаженно улыбался.
– Ну ты, Дим, даешь, – говорили коллеги. – Тихушник такой! Никому ни слова. И сам спокойный, как будто ничего не происходит.
– А что? Я должен был бегать, кричать всем: «Лена рожает! Лена рожает!» – так, что ли?
– Нет, но хотя бы волновался как-то. Сидит себе, правку вносит. Штирлиц прямо какой-то. Характер нордический, выдержанный.
– А что мне было волноваться? Всё под контролем.
– Ну как все прошло-то?
– Отлично! Леночка молодцом держалась, эсэмэски слала, буквально репортаж вела с места, как говорится, событий.
Все повосхищались этим обстоятельством. И снова – Дмитрием Михайловичем. Но он опять скромно перевел разговор:
– Да все молодцы. Мамы, правда, моя и Анина, в смысле, бабушки, то есть прабабушки, психовали. Ну возраст, понятно. А остальные… Вадик ее отвел, еще погулял с ней перед тем, как все началось. Аня вообще с самого начала всё контролировала, анализы, всякое такое. Врача нашла…
– Что за врач? – заинтересовались коллеги. – Хорошая? Если что, дашь координаты?
– Какое там «хорошая»! Фантастическая! Мы, например, поначалу волновались, что Вадик длинный, а Леночка – ну вы знаете. И районная гинекологиня – тоже. Но она сразу сказала: «Это роли не играет». А то, как она ее вела – это что-то невообразимое. Буквально ювелирная работа! Она отслеживала Леночкину… ну эту…
– Беременность, – подсказали дамы.
– Ну да. Она ее отслеживала буквально не по дням даже, а по часам. Знаете, как мы в школе учили: «Сегодня рано, послезавтра будет поздно». «Подождем… Подождем… Подождем…» Две недели… Неделю… Три дня… И потом – как снайпер в яблочко – минута в минуту, в самый идеальный момент! – поковыряла… ну, вы понимаете. И пошло-поехало. Всё, причем, естественным путем, без уколов, без обезболивания! Это и для нее самой, и для малыша лучше всего.
– Порвалась? – участливо спросили дамы.