В785
Шрифт:
Бонни прочистила горло.
— Прошу прощения? Ты упомянул Хлою? Мою сестру Хлою? То есть моя сестра, Хлоя, все еще жива? — ее голос становился все громче, но это было не так пугающе, как тот факт, что она делала шаг к Эйнштейну с каждым вопросом, не спуская с него взгляда.
— Если я скажу «да», то ты причинишь мне боль? — казалось, Бонни была готова к насилию, а Эйнштейн сомневался, что сможет ее остановить. Не потому что ему не хватило бы сил или способностей, он просто не думал, что сумеет причинить ей боль даже во имя самозащиты.
Ее брови удивленно выгнулись, когда девушка остановилась.
— Причиню
— Да.
На секунду Эйнштейн задумался, не отправил ли ее обратно в кататоническое состояние, настолько неподвижной стала Бонни. Она сделала глубокий, судорожный и совершенно бесполезный вдох. Никто не произнес ни слова, пока они ждали, что она ответит… или сойдет ли с ума.
Радость осветила ее лицо на краткий миг, прежде чем брови сошлись в яростной гримасе.
— Я убью этого гребаного ублюдка, — наконец, прошептала она. Подняв голову, Бонни пристально посмотрела на Эйнштейна. Несмотря на то, что ее глаза были бионическими, он все равно уловил там боль. Эйнштейну было неприятно осознавать, что он стал причиной такой агонии. — Он ведь заявил, что она умерла. Ушла. Что я больше никогда ее не увижу. А еще он смеялся. Издевался надо мной. Лживый мудак. Мне следовало бы не верить всему, что исходит из его грязного гребаного рта. Когда я доберусь до него, то скормлю ему его же яйца. Нет, это слишком милосердно. Я собираюсь вырвать из него внутренности и повесить на них. Влить кислоту в глотку. Содрать кожу живьем…
— Ты о ком? — осмелился спросить Эйнштейн.
— Конечно же, о генерале, который отвечал за программу киборгов, ну, во всяком случае, женщин-киборгов. Садистскому ублюдку никогда не стоило связываться со мной, — Бонни расхаживала по комнате, пока сыпала угрозами. Вот только эти угрозы звучали нелепо, так как девушка с взъерошенными волосами и босыми ногами была одета только в рубашку. Если бы Эйнштейн обладал чувством юмора, то, возможно, нашел бы ее образ забавным.
— Наконец, она заговорила на языке, который я могу понять, — воскликнул Арамус.
— У него есть имя? — перебил Сет.
— Или еще лучше, может, ты знаешь его местоположение? — спросил Арамус, ударив кулаком по ладони. — Мне бы не помешало немного снять стресс.
— Итак, лично мне нравилось называть его мудаком, но на самом деле его звали генерал Вон. Он был ублюдком, отвечающим за программу женщин-киборгов.
— Никогда о нем не слышал.
Эйнштейн нахмурился. В его банках данных тоже не оказалось ничего похожего.
— Ты можешь рассказать что-нибудь еще об этом генерале?
— Рассказать? Ну, он стар, наверное, где-то за шестьдесят, но в отличие от своих закадычных друзей он не позволил себе расслабиться. Этот мужчина холоднее любой машины, которую он или его приятели когда-либо создавали. Клянусь, понятия эмоций для него не существует. А еще он называл нас чудовищами.
— Он был приятелем генерала Боулдера?
— Возможно. Все военные засранцы в сговоре.
— Ты не в курсе, где он сейчас?
— Уже нет. Сомневаюсь, что он все еще находится на той базе, которую использовал ранее. Когда я отключилась, они были в процессе демонтажа локации. Финансирование было прервано. Видимо, они решили не прибегать к легальным правительственным программам и были пойманы на хищении средств. Они должны были закрыть проект, притом очень быстро. Я так и не узнала, где они решили расположиться. До меня дошли только слухи о том, что они уничтожили доказательства нашего существования и переместили ученых, которые работали над программой.
— Джо наверняка захочет узнать об этом, — пробормотал Сет.
— Джо? Кто такой Джо? — спросила она, остановившись и переступая с ноги на ногу.
В разговор вступил Эйнштейн, так как больше не боялся гнева Бонни:
— Лидер движения освобождения киборгов. Также он является избранным партнером твоей сестры. Они живут вместе на планете, которую мы захватили.
— Моя сестра замужем? — нотка недоверия придавала Бонни слишком человеческий вид.
— В некотором роде. Джо и твоя сестра разделяют глубокую привязанность друг к другу и живут вместе.
— Они влюблены, — протянул Сет, сопровождая все звуками поцелуев.
— Будь я проклята, — тихо пробормотала Бонни, но не с расстройством из-за новости, а скорее с благоговением. — Хорошо, что она нашла мужчину. Хлоя всегда была очень застенчивой. Вам придется рассказать мне об этом парне Джо, которому удалось украсть ее сердце. На самом деле, я хочу знать все, что вы знаете о ней и о том, что произошло, пока я спала. А еще лучше, когда я увижу Хлою и познакомлюсь с ее приятелем? — полная надежд улыбка тронула ее губы и покорила Эйнштейна.
— Три недели, семь дней, четырнадцать часов плюс-минус, — ответил Арамус.
— Так долго! — плечи Бонни удрученно поникли. Эйнштейн чуть не потянулся к ней в знак утешения… нелогичный жест, особенно с его стороны. Он отдернул руку, прежде чем та коснулась девушки. Однако Бонни, должно быть, уловила его прерванное действие и, сделав неожиданное движение, плюхнулась к нему на колени и положила голову на его плечо. Эйнштейн замер. — Ты не можешь ускорить процесс, очаровашка?
— Нет, не может, — прорычал Арамус. — Необходимо соблюдать протокол. Мы должны убедиться, что за нами с последней остановки не проследили военные, к тому же нужно забрать кое-какие припасы, прежде чем отправиться обратно.
— Что за остановка? Вы напали на военную базу? Налет на склад? Нанесли удар там, где это причиняло больший вред?
— Не совсем, — Эйнштейн не стал вдаваться в подробности.
За него это сделал Сет:
— Мы недавно покинули дворец удовольствий, где солдаты наслаждались некоторым облегчением стресса. Там мы и нашли тебя, принцесса.
Бонни напряглась и наклонилась к Эйнштейну, в ее взгляде сквозило обвинение.
— Ты нашел меня в борделе?
Он кивнул.
— Свинья. А я-то думала, что ты совсем другой, — она вскочила с его колен, оставив Эйнштейна в недоумении от такого внезапного взрыва раздражения. Он не сделал ничего плохого. На самом деле, если внимательно изучить ситуацию, Бонни должна была поблагодарить его за посещение борделя, потому что если бы Эйнштейн остался дома, то вскоре она превратилась бы в космический мусор. Разумеется, вслух он ничего не произнес. Ему не нужно было оправдывать свои действия. Это она вела себя неразумно.