Ваал
Шрифт:
Не удалось избежать обморожения и Зарку. Белые оспины усеяли его щеки и переносицу, а борода покрылась такой толстой коркой льда, что Зарк сгибался под ее тяжестью, и казалось, будто каждый шаг прибавляет ему несколько лет. Вирга пытался втянуть охотника в беседу, чтобы не заснуть, но Зарк, по-видимому, не был расположен к разговорам и отвечал Вирге тихо и невнятно, что делало общение невозможным.
Впереди, много правее, вне желтой дорожки света фонаря, виднелись две темные фигуры, Майкл и Ваал. Они подолгу шагали молча, потом вдруг Ваал разражался проклятиями, швыряя в лицо Майклу страшные,
— Вирга, — внезапно окликнул Ваал, перекрывая рычание собак, — что, спотыкаешься, мешок с дерьмом? А ты знаешь, что подохнешь здесь? Думаешь, я не знаю, что ты уже заколел до полусмерти? Ответь мне, какая корысть вашему драгоценному Боженьке в том, что твое тело превратится в огромную ледышку?
— Заткнись, негодяй, — еле ворочая языком, выговорил Вирга, не зная, слышит ли его Ваал. Он повысил голос. — ЗАТКНИСЬ.
— Вирга, — снова проник сквозь разделявшую их завесу тьмы голос Ваала, — помолись своему разлюбезному Боженьке, чтобы мороз убил тебя раньше, чем я начну мстить. Иди сюда, Вирга. Иди ко мне. Я тебя согрею.
— Господи, помоги нам, — забормотал Зарк. — Давно надо было прикончить этого мерзавца.
— Зарк, — окликнул Майкл. — Помочь с упряжкой?
— Нет. Справлюсь сам. — Охотник увидел, что от загрызенного пса мало что осталось. Он взял из саней ружье, прикладом отогнал собак от трупа, нагнулся и зашвырнул подальше растерзанные останки, после чего осторожно, но спокойно принялся расправлять постромки. Одноглазый свирепый черныш-вожак повернулся к своей упряжке, готовый в любую минуту встать на защиту хозяина. Через пару минут Зарк распутал постромки. Можно было двигаться дальше.
На подходе к береговой отмели равнина вздыбилась огромными обледенелыми глыбами. Грозные, неприступные каменные громады внезапно возникали из мрака, преграждая путь, и Зарк, щадя собак, выбрал другую, более длинную, но более ровную дорогу. С моря налетел сильный ветер; он с воем заметался где-то в вышине и ударил прямо в лицо путникам. Вирга съежился, пытаясь согреться, но тщетно. Ваал угадал: он замерз до полусмерти.
Они с черепашьей скоростью пересекли широкую полосу черных обветренных утесов, и им открылась такая картина, что у Вирги захватило дух.
Над скованным льдами горизонтом стояла огромная кровавая луна — пулевое отверстие в чернейшей плоти. Ее ослепительный алый свет, отражаясь от льда, ложился на лица закутанных в меха людей. Вокруг на многие мили расстилалась гладкая багровая земля, светлая и чужая, словно иноземная пустыня.
Зарк бросил через плечо: «Мелвилл-Бэй», — и Майкл кивнул.
Море молчало. Не было слышно ни шума волн, ни грохота разбивающихся о камни валов; толстый слой льда глушил всякие звуки. Только свирепый полярный ветер с воем проносился над заливом и, прокружив в прибрежных скалах, улетал в глубь Гренландии.
Майкл сказал:
— Я хочу отыскать место, где можно будет пробить лед.
— Что? — Зарк обернулся. — Теперь вам взбрело в голову дырявить лед? Боже!
— Толщина льда?
— Несколько метров. Лед у берега твердый как железо и только летом чуток подтаивает.
— А подальше он тоньше?
— Черт подери! — сказал Зарк. — Мы договаривались, что я отведу вас к морю. А насчет льда разговору не было.
Майкл оставил его слова без внимания.
— Надо найти очень глубокое место. Я полагаю, для этого придется пройти около километра? Или больше?
Глаза стоявшего рядом с ним Ваала превратились в горящие щелки. Он посмотрел на Майкла, на охотника, потом опять на Майкла.
— Пожалуй что так, — ответил Зарк и выругался. — С километр.
— Поможете?
Зарк хрипло рассмеялся:
— Черт подери! А у меня есть выбор? — Он что-то скомандовал собакам, перекричав ветер, и упряжка поволокла многострадальные нарты туда, где за последней россыпью береговых камней начиналась черная гладь залива.
— Что ты задумал? — поинтересовался Ваал.
Майкл промолчал.
— Разве приговоренный к смерти не имеет права знать?
Майкл смотрел на алый горизонт. Луна висела над ним, как замерзшее солнце.
— Сволочь, — едва слышно сказал Ваал. — Берегись! Скоро уже нельзя будет повернуть назад. Отпусти меня, пока не поздно. — Он подождал ответа. Майкл, казалось, не слушал его. — Ты, должно быть, очень рвешься погибнуть, — продолжал Ваал, — но зачем? Какой в этом смысл? Ты пылью рассеешься среди звезд — ради чего? Посмотри на этих двоих. Посмотри! Великолепные образчики того, что ты хочешь спасти. Слабые, ничтожные, жалкие комки грязи, не более. Один уже ходячий мертвец, да и второму недолго осталось.
Майкл медленно повернул голову:
— Ты не можешь спастись?
Ваал скривил губы в пародии на усмешку. Он вдруг подался вперед. На губах у него блестела слюна.
— А кто спасет тебя, Майкл?
Ветер с воем ударил им в лицо. Вирга с трудом преодолевал его напор. Суша осталась позади, и собаки сделались крайне раздражительными. Кнут Зарка без передышки щелкал над их головами; вожак, рыча и огрызаясь, гнал упряжку вперед.
Под ногами путников был коварный, предательский лед, гладкостью превосходивший самое гладкое стекло, пронизанный белыми, синими и темно-зелеными прожилками. Вирге, который одной рукой держался за нарты, чтобы не упасть, передавалась через подошвы торбасов слабая дрожь — это море ворочалось у них под ногами, перекатывало волны под коркой льда. Вирга поразился его глубине, его ярости, и вдруг испугался, что, ступив где-нибудь на тонкий лед, провалится в ледяную воду и мгновенно замерзнет. Он неуверенно переставлял трясущиеся ноги. Иди же, твердил он себе. Иди. Шаг. Еще один. Еще. Еще…
Зарк, шагавший с другой стороны от саней, каждые несколько минут останавливал упряжку, опускался на колени и с помощью топорика проверял толщину льда. Выпрямившись, он делал знак двигаться дальше, а через несколько ярдов все повторялось.
Ваал, отгороженных от остальных Майклом, вдруг издал пронзительный вопль, эхо которого, подхваченное ветром, закружилось у Вирги над головой. Вопль делался все оглушительнее, и профессор съежился, такая нечеловеческая ярость слышалась в этом протяжном вое, сотрясавшем даже далекие ледовые горы впереди. Собаки закрутились на месте, заскулили.