Вакцина от страха
Шрифт:
– Заткнись, кобелина! – прошипела Рита.
– Это вы мне? – удивился Алексей.
– Ой, извините, – это я моей собаке! Она, то есть он, заревновал, что я не с ним разговариваю, и решил напомнить о себе.
Рита от смущения и сдавленного смеха сползла со стула и едва не отключила телефон, однако взяла себя в руки, сделала глубокий вдох и продолжала:
– Алексей, у меня появились новые соображения по поводу скоропостижной смерти Войцеховской. Думаю, нам стоит еще раз съездить в «Марфино».
– Вас что, назначили моим начальником? Уже поручения мне даете? – в голосе капитана прозвучали
– Простите, – спохватилась Рита. – Наоборот, Алексей, с надеждой взываю о помощи. Без вас мне в больницу не проникнуть, я им еще в тот раз примелькалась.
– А вы уверены, что вам надо туда проникать? – язвительно поинтересовался Алексей.
– Более чем. Вы знаете, я порасспросила коллег-журналистов об этой больнице. «Марфино», хотя и частная клиника, имеет не слишком хорошую репутацию. Говорят, родственники пациентов нередко жалуются наверх, пишут о врачебных ошибках, но в Депздраве все спускают на тормозах. Это наводит на нехорошие мысли… Папа сказал, что одного нашего богатого родственника, дядю Гришу, там «зарезали» на операции. У меня есть идеи о журналистском расследовании. Для начала, думаю, имеет смысл прояснить кое-какие детали об очередной смерти в Красной зоне – теперь зав. отделением Войцеховской. Знаете, я хочу написать о ней что-то вроде некролога. Мне кажется, Ирина Львовна была очень достойным человеком. Думаю, начальство не на шутку обеспокоено очередным летальным случаем во вверенной им больнице и будет разговорчивей, чем в прошлый раз.
Не самое приятное место
Когда Рита шагнула вслед за Алексеем за проходную, она внезапно всей кожей ощутила растерянность и страх, овладевший персоналом «Марфино». Рита когда-то читала, что в сообществах животных подобный коллективный ужас поселяется во время стихийных бедствий или, например, когда всю стаю, одну особь за другой, начинают истреблять охотники. От обреченной стаи исходит запах страха, который безошибочно угадывают животные из других колоний. В глазах врачей и медсестер, хоть они были закрыты профессиональными масками и огромными очками, даже в их движениях и голосах угадывался такой же неприкрытый ужас обреченных.
«Крымова, Войцеховская… Не успеваем некрологи вывешивать. Кто следующий?», – читалось в глазах докторов и сестер, покрасневших от постоянных переработок и вечной бессонницы.
Главврач Кирилл Витальевич Куценко глянул на вошедших с неприкрытым раздражением:
– А, это опять вы, капитан полиции? Прихватили с собой прессу для поддержки? Ну-ну, продолжайте в том же духе, коли преступники в столице перевелись и вам больше нечем заняться. Похоже, наши доблестные органы опять ищут крайнего? А я и есть крайний, потому что отвечаю за все во вверенной мне клинике и от ответственности, заметьте, не отказываюсь. Да, Ирина Львовна умерла. Между прочим, врачи, работающие в Красной зоне, частенько погибают. А как вы хотели? На войне – как на войне.
– Но ведь Ирина Львовна умерла не от ковида… – тихо сказала Рита.
– Вы считаете, что у наших докторов сердце железное? – парировал глав. врач и продолжил вполголоса, словно тело умершей докторши находилось все еще в клинике. – У Ирины Львовны оно было настоящее, живое. Вот и не выдержало, остановилось. Врачи и сестры ежедневно видят, как умирают пациенты и их коллеги. Думаете, к этому можно привыкнуть? Ирина Львовна чаще других бывала в Красной зоне. Не удивительно, что ее отзывчивое сердце не выдержало чрезмерных нагрузок…
– Могу я взглянуть на заключение патологоанатома? – поинтересовался капитан Пищик.
– Разумеется.
Доктор достал из толстой кожаной папки, на которой красовалось название «Марфино», бумажный лист, заполненный с обеих сторон мелким шрифтом. Леха обратил внимание на гелевую ручку, оформленную в таком же фирменном стиле, что и папка. Перевел глаза на стену – там висел фирменный календарь «Марфино» с фотографией главной операционной.
«Нехило они тут живут, – подумал капитан. – Мы у себя в отделе картонными скоросшивателями пользуемся, а записи делаем на оборотках ненужных бумаг».
– Можно сфотографировать этот документ? – спросил капитан.
– Ну конечно, это ваше право, – устало согласился главврач.
– Я хотела бы написать колонку о Войцеховской, – вклинилась Рита, – что-то вроде некролога. Мне кажется, Ирина Львовна заслуживает того, чтобы о ней узнало как можно больше людей.
– Что ж, спрашивайте, только быстро, – устало согласился Куценко. – Отвечу исключительно ради памяти об Ирине Львовне.
– Я знаю, что она была не только врачом, но и известным ученым, занималась просветительством, читала лекции. Ирина Львовна не раз выступала с разъяснениями о пользе вакцинации на портале «Вакцинация? Да!». Вы знали об этом?
– Разумеется, знал. У нас, медиков, принято читать статьи коллег.
– Вы не в курсе, кто-нибудь угрожал Войцеховской? Ну, я имею в виду антипрививочников… – Леха профессионально подхватил кинутый Ритой мяч и ловко превратил журналистский вопрос в пункт протокола допроса.
– Никогда ни о чем подобном не слышал, – искренне изумился Куценко. – Угрожали? А смысл? У нас же по-прежнему твердят, что прививка – дело добровольное. Хочешь прививайся, а не хочешь – помирай, только тогда уже без претензий – и к врачам, и к медицине, и к Господу.
– На некоторых людей здравый смысл не действует – сказала Рита. – У них в голове своя Вселенная, в которой солнце вращается вокруг Земли, а Земля стоит на трех китах.
– Ну, таких мы вряд ли переубедим, – сказал Куценко. – Пусть так себе и думают, лишь бы в протоколы лечения не влезали.
– Кстати о протоколах, – не унималась Рита. – Скажите, какой вакциной вы прививаете своих докторов и младший медперсонал?
– Как какой? Конечно, «Спутником», – удивился главврач вопросу, – он же единственный прошел все стадии испытаний.
Куценко заторопился: "Извините, господа, у меня на вас больше ни минутки нет. Сейчас начнется он-лайн конференция с министром здравоохранения. Разумеется, на тему ковида. Сами понимаете, к такому высокому начальству опаздывать нельзя."
Пищик и Марго простились с Куценко, быстро подписали у секретарши пропуск и уже направлялись к выходу. Внезапно Марго упросила капитана немного задержаться.
– В третий раз меня сюда точно не пустят. Надо поговорить с кем-нибудь, кто работал в тот день в Красной зоне.