Валашский дракон
Шрифт:
– Не забудьте подпалить стога. Зачем здешним жителям сено, если у них больше нет овец!
– Что мы делаем? – недоумённо спросил Штефан. – Я думал, мы пришли воевать.
– Да, – согласился друг и терпеливо объяснил, указывая на людей, поджигавших очередной стог. – Вот войско, явившееся на чужую землю. Вот дымы пожарищ. Чем тебе не война?
– А как же жители Надьшебена, которые тебя обидели?
– Да Бог с ними.
Штефан ничего не понял из этого объяснения, но сделался хмурым, потому что сознавал, что во всём войске Влада оказался единственным, кому не нравилось нынешнее положение дела. Остальные выглядели довольными, ведь сражений не случалось,
На третий день этой странной войны Штефан, по-прежнему ехавший по правую руку от Влада, снова обратился к другу:
– Я заметил, что наше войско движется всё дальше на восток. Неужели, это значит, что мы идём в Молдавию?
– Нет, сейчас мы идём в сторону Брашова, – ответил Влад. – Не забывай, что среди брашовян тоже есть мои обидчики.
– А когда же в Молдавию? – Штефан уже начал терять терпение, поэтому если раньше он спрашивал скромно, то теперь повысил голос.
– В который раз говорю тебе, братец, не горячись. Посмотри лучше, как красивы здешние места, – ответил Влад и широким жестом указал вокруг.
Слева от дороги возвышалась горная гряда, поросшая всё тем же безлистым буковым лесом с редкими зелёными крапинами елей. Издалека этот лес казался бурым и не очень красивым, зато, если повернуться направо, вид открывался совсем другой. Там, на дальней границе полей и пастбищ, вырастали из земли огромные синие хребты, стоявшие в несколько рядов друг за другом и чередовавшиеся по оттенкам от тёмного к светлому. Проносившиеся над хребтами облака задевали за острые вершины, а солнце, раздвигая облака лучами и освещая лежащий на вершинах снег, делало его ослепительно белым.
Зрелище завораживало, но Богданов сын не стал долго глядеть на всю эту красоту. Его одолевали тяжёлые думы. Он угрюмо прислушивался к разговорам своего друга с Молдовеном по поводу того, что добывать пищу для армии стало труднее.
– Теперь никто не пасёт овец поблизости, – докладывал Молдовен. – И селения, которые нам попадаются, все пустые, потому что люди покидают свои жилища и запираются в церквах, как в крепостях, готовые отбиваться до самой смерти.
– А вы что? – спросил Влад.
– Мы никого не трогаем, – заверил князя боярин. – Не хватало нам тут ещё кровь проливать из-за дюжины мешков зерна. Но то, что здешние жители боятся, означает – они увидели дым вдалеке и теперь не сомневаются, что ты идёшь на них войной.
– Вот и хорошо, – таинственно произнёс Влад. – Пускай боятся. А иначе что же это за война, когда у людей нет страха!
Ничего не понимавший Штефан набычился, а румынский государь, помолчав немного, добавил:
– Я всё же надеюсь, что жители Надьшебена внимательно перечитали моё письмо и увидели, что там упоминается и Брашов.
– И что же? – грубо встрял Штефан.
– А то, что жители Надьшебена могли послать к брашовянам гонца кружной дорогой, – объяснил Влад, как будто не замечая грубость друга. – Тогда брашовяне тоже испугаются, и уже никто не будет сомневаться, что я затеял войну.
– Одно могу сказать наверняка, – продолжал докладывать Молдовен, – здешние жители думают, что все те селения, которые остались у нас позади, мы спалили дотла.
Добравшись наконец до Брашова и получив от Молдовена сведения, что жители спрятались за стенами и готовятся к жаркому бою, Влад улыбнулся, весьма довольный собой, но опять не начал осаду, а пошёл мимо города ещё дальше на восток. Казалось бы, куда уж дальше?
– А вот теперь мы идём в Молдавию! – неожиданно объявил румынский государь своему другу, который ехал рядом и был столь мрачен, что казалось, одного неосторожного слова достаточно, чтобы Богданов сын уподобился разъярённому быку и начал бушевать так, как когда-то бушевал его отец.
Слова Влада отвратили надвигающуюся бурю, потому что Штефан сразу просветлел лицом и изумлённо переспросил:
– В Молдавию?
– Да.
– Чтоб я мог наказать убийцу моего отца и получить трон, который мой по праву?
– Да.
– Ты решил идти туда только сейчас? – продолжал спрашивать Богданов сын, снова став похожим на телёнка, а не на быка.
– Нет, – вынужден был признаться Влад. – Я решил так с самого начала, ещё до того, как мы покинули Тырговиште.
– А мне не сказал? – Штефан был изумлён настолько, что даже не стал обижаться.
– Теперь я могу рассказать тебе свой замысел, – поспешно произнёс румынский князь, опасаясь, что друг всё-таки вспомнит о гневе и тогда объяснение станет трудным. – Помнишь, я ещё до похода упоминал, что мы должны запутать наших молдавских супротивников?
– Да, но ты ничего не пояснил. Сказал, что я слишком болтлив…
– Так вот, – начал Влад, – я отправился разорять окрестности Надьшебена и Брашова только затем, чтобы в Молдавии твои враги не успели подготовиться к войне.
– А как одно вяжется с другим? – Штефан продолжал изумляться.
– Всё очень просто, – улыбнулся князь. – В Молдавии прекрасно знали, что ты поселился у меня во дворце. Известно было и то, что я снаряжаю войско. Такое не скроешь. А теперь представь, что мы с этим войском могли бы выйти из Тырговиште, но отправиться не в сторону Надьшебена, а сразу на восток, к молдавской границе. Расстояние от моей столицы до вашей границы весьма велико, но уже на второй день похода все поняли бы, куда мы держим путь, потому что этой дорогой ходят только в Молдавию. Вот зачем я затеял ссору с Надьшебеном и Брашовом. Я прошёл к Молдавии через их земли, делая вид, что воюю там. Заметь – от Брашова до молдавской границы идти менее двух дней. Да, я сделал большой крюк, зато, пока мы с тобой шли, твои враги в Молдавии гадали, куда я поверну после Брашова – обратно в Румынию или всё же к ним. Ты не знал, куда мы на самом деле идём, и весь извёлся, а твои враги, наверное, извелись ещё сильнее, спать спокойно не могут. Теперь-то они хватились, но поздно – моё войско вот-вот ступит на Молдавскую землю. К тому же, разоряя окрестности Надьшебена и Брашова, я кормил войско за счёт жителей Трансильвании, а не за счёт моих подданных, у которых и так хватает забот, связанных с пахотой.
– А! Значит, вот что ты делал, – наконец понял телёнок. – Поэтому ты так странно вёл себя возле Надьшебена и приказывал жечь сено? И поэтому же не пытался добраться до тех, кто затворился в храмах? Поэтому ты не стал осаждать Брашов?
– Да, – кивнул Влад, – Незачем терять бойцов, которых можно сохранить для настоящей битвы. Я добыл еды для воинов, пожёг, что не жалко, и отправился дальше – к своей истинной цели.
И тут вдруг Штефан опомнился и досадливо тряхнул головой:
– Но почему же ты сказал мне об этом только сейчас?! Застать врага врасплох это, конечно, хорошо, но ведь я должен кликнуть клич, чтобы все, кому дорога справедливость, отошли от Петра Арона, этого подлого убийцы, что сидит сейчас на молдавском троне, и собирались под моё знамя. Когда же я должен собирать людей, если мы вот-вот придём в Молдавию?!