Валентин Фалин – уникальная фигура советской дипломатии
Шрифт:
Как справедливо заметил однажды Ю.М. Лотман, «история проходит через Дом человека, через его частную жизнь. Не титулы, ордена или царская милость, а „самостоянье человека" превращает его в историческую личность». Действительно, обозревая жизнь Валентина Михайловича Фалина, мы это видим во всей отчетливости. Его деятельность в высших сферах СССР была ярким примером именно «самостоянья». Строго говоря, таких примеров мы найдем немного, если найдем вообще в новейшей истории СССР.
Но есть и особенно уникальное свойство личности и судьбы Фалина – его Дом – Дом человека, его частная жизнь. О ней, «подлинной истории жизни и любви», поведали Нина Анатольевна и некоторые
«Если хочешь меня понять, послушай это.
…Вечером, закрывшись в комнате, в сумерках я слушала музыку Бетховена (в исполнении Вана Клиберна, подарившего нашему герою эту пластинку. – А. А.). Слушала не ушами – сердцем. Плакала. Смотрела на Владимирскую икону Божьей Матери. впервые молилась за Валентина. Как умела. Самые разные оттенки переживаний перекликались в моем сердце. Здесь он радуется, а тут тревога. А вот – глубокая, философская печаль. Да такая, что тоска сжимает грудь. Но что это? Робкие, нерешительные всплески торжества?.. Ликующая музыка нарастает лавинообразно, рвется из динамиков в мир!.. Так, еще не зная примечательной истории этого человека, я приоткрыла в нее дверь.»
Во всех наших встречах с Валентином Михайловичем их непременным участником была Нина Анатольевна. Не только как радушная хозяйка, создававшая не гостеприимство даже, а атмосферу Дома, которая мягко, как уютный свет свеч, встречала, очаровывала и настраивала на разговор о важном в интонации поиска сокровищ знания. Нина Анатольевна всегда участвовала в наших беседах как надежный хранитель Валентина Михайловича, его знаний и здоровья. Мы с Александром Петровичем Исаевым после каждой нашей встречи в Доме Фалиных выходили в состоянии тихого восторга. Не одни лишь откровения Валентина Михайловича были тому причиной, но беспрецедентный, не виданный более нигде на этом свете, во всяком случае нами, безусловно счастливый союз. В начале этого мемуарного эскиза я сказал об «излучении Фалина». Требуется уточнение – все-таки речь идет о феномене «излучения Фалиных».
Генеральный директор
Института экономических стратегий РАН,
главный редактор журналов
«Экономические стратегии» и «Партнерство цивилизаций»
Агеев Александр Иванович
Они были у него в сердце
Разбирая недавно свой архив, обнаружил в папке пожелтевший номер «Известий» за 9 июля 1983 года. Субботний!
По субботам в том году, начиная с июня, выходили особые номера, совсем не похожие на остальные даже внешне, а по содержанию тем более. В них не было передовых статей, призывавших весной вовремя провести сев, летом – собрать без потерь урожай и тому подобное. Как будто на селе не ведали, что и когда делать. Вместо передовой по субботам короткие «Заметки публициста». Здесь же, на первой полосе, все основные события дня. Далее на каждой полосе броские заголовки. Глаза разбегались – что прочесть в первую очередь. Газета повернулась к читателю. Она словно сбросила строгий официальный мундир, застегнутый на все пуговицы, и предстала живой, распахнутой, интересной.
Эти номера послужили тогда стимулом и наглядным примером для обновления всей газеты. Читатель это почувствовал и оценил. Подписка на «Известия» устремилась вверх, прибавляя по миллиону в год. Тираж в итоге вырос до астрономической цифры – 11 миллионов экземпляров. Огромная читательская аудитория.
А какие имена под материалами номера за 9 июля 1983 года! Виктор Ахломов, Леонид Корявин, Борис Федосов, Юрий Феофанов, Валентин Фалин… В живых не осталось уже никого. Статью Фалина «Диалектика по-вашингтонски» прочитал сразу же. Ее и сегодня можно печатать. Она и сегодня злободневна. Как и многое из того, что Валентин Михайлович написал для «Известий» и других изданий.
Почему бы, подумалось, не собрать такое богатство и не выпустить книгу.
Спасибо Нине Анатольевне Фалиной, она не только подумала, но и осуществила это.
Валентин Михайлович приступил к работе в «Известиях» в начале 1983 года. Его перевод в редакцию с высокой должности – первого заместителя заведующего Отделом международной информации ЦК КПСС – журналисты обсуждали в своем кругу. Чем вызвана опала? Выдающийся дипломат, аналитик мирового уровня, инициатор ряда важнейших государственных решений… Нет, это несправедливо и не по-хозяйски. Такими талантами не разбрасываются.
Лишь годы спустя узнал, что поводом для опалы стал конфликт с Ю.В. Андроповым по проблемам ввода войск в Афганистан и по проблемам Катыни. Что ж, для Валентина Михайловича главным в жизни было служить Отечеству, защищать национальные интересы, а не обслуживать первое лицо в государстве. Или, как писал Салтыков-Щедрин, не путать Отечество с его превосходительством. Аналитические записки и меморандумы, с которыми Фалин обращался к руководству страны и партии, стоили ему подчас очень дорого.
Вот и оказался в редакции «Известий». Редакция неожиданно обрела умнейшего автора. В коридорах власти потери не подсчитывались.
В редакции «Известий» Фалин проработал более трех лет. Писал много, темы выбирал сам, с объемами, правда, перебарщивал. Приходилось «поджимать». Это была постоянная и практически неразрешимая проблема. Шесть политобозревателей, десятки сотрудников трех международных отделов, собкоры минимум в 25 странах – огромный штат. Все профессионалы, все хотели, чтобы их материалы с ходу шли в номер. А в газете под международную тематику лишь одна полоса или полторы. Узкое горлышко. Как объясняла одна из героинь в фильме «Москва слезам не верит»: в стране с бумагой напряженка. У Фалина, насколько я помню, ни один материал не пропал, несмотря на «напряженку».
Не подсчитывал, сколько статей за его подписью опубликовано в «Известиях». Думаю, немало. Работал он много.
Очень много. Его материалы печатались не только в газете, но и в научных изданиях. В эти годы он защитил докторскую диссертацию, которая легла в основу книги «Второй фронт» – лучшее, что есть у нас по этой проблематике.
В «Известия» я пришел из АПН [1] вместе с Л.Н. Толкуновым, на несколько месяцев позже Валентина Михайловича. В редакции мы и познакомились. Он уже вполне освоился на новом для него месте. Работать с ним было легко, общаться фантастически интересно. Великолепный рассказчик, богатая русская речь, никаких слов-паразитов, тонкое чувство юмора и энциклопедические познания. Он обладал феноменальной памятью. Часто извлекал из нее потрясающий факт или документ и почти дословно, если это документ, приводил его слушателям.
1
Ныне РИА «Новости». (Примеч ред.)