Валера
Шрифт:
Слева, на диване уселся новый Валерин знакомый, Вадик. Про себя Валера окрестил его Угрюмым, за характерное выражение лица, или точнее – отсутствие какого-либо выражения.
Справа на диване сидел парень болезненного вида, худой и постоянно кашляющий. По виду было сложно понять, сколько ему лет. Похоже, что какая-то болезнь наложила на него нехороший отпечаток. Щеки были впалые, на лице нездоровый румянец, пробивающийся через мертвенную бледность. Звали парня Миша.
Валере показалось, что он раньше где-то его видел, но где
Первым Валеру поразил голос Жени. Мягкий и словно звенящий, он ласкал слух своей прозрачной чистотой. Кажется, Джоконда или сама Богородица должна была говорить именно таким голосом.
На вид Жене было лет двадцать пять. Одета она была просто, но опрятно. Черное трикотажное платье и серая кофта, хоть и не вышли из модельного дома «Прада», очень ей шли.
У нее были светло-русые волосы, серые глаза и практически идеальное лицо. Для полного умиления, ей не хватало, наверное, ямочек на щеках. Но будь они, это был бы уже перебор. Ее движения были мягкими, без малейшего намека на жеманность. С окружающими она общалась коротко, но очень приветливо.
Когда рюмки в очередной раз поднимались к ненасытным ртам, Женя тоже брала свою, чокалась и подносила к губам, но содержимое почти не пила. За вечер она один раз закурила сигарету, но сделав пару неглубоких затяжек, затушила ее. Во время разговоров, она надолго углублялась в свой телефон, маленький кнопочный аппарат в прозрачном чехле. Валеру удивляло, что могло ее так интересовать в этом техническом анахронизме. Ее пальцы, не знавшие забот нейл-дизайнеров, но красивые от природы, тихо перебирали телефонные клавиши, и свет маленького экрана подсвечивал ее лицо слабым голубым светом, делавшим его еще милее.
Подумав, какое единственное слово могло бы описать Женю, скажу – женственность. Не деланная, отрепетированная перед зеркалом, она действительно была вторым ее именем. Эта женственность не была оружием, которое достают дамы, собираясь в атаку на мужчин, не была маской, надеваемой стервами на лица с выпуклыми скулами. Женственность жила в каждой клетке ее организма и безраздельно царствовала в ее душе.
Здесь необходимо немного отвлечься и рассказать о том, как Валера относился к женщинам вообще. Пацанская философия смотрела на них исключительно, как на объект. Практически все проявления чувств беспощадно высмеивались и объявлялись либо слабостью, либо извращением.
Валера, со своей стороны, эту философию одобрял, поддерживал, но всегда с некоей оговоркой. Что это за оговорка? Был у Валеры в детстве один эпизод. Лет в 11-12, он очень любил рисовать, и мать настояла на том, чтобы он пошел в художественную школу. На протяжении полугода Валера таскался туда с мольбертом и красками, пока не убедил преподавателей в своей бездарности.
Художника из Валеры не получилось, но прикосновение к прекрасному, пусть и мимолетное, все эти капители коринфских колонн, пыльные гипсовые слепки с древнеримских бюстов, мутные офорты и эстампы, натюрморты с кувшином и яблоком, кисти, палитры, стеки… все это оставило в душе Валеры свой след. Нет, он не стал эстетом, боже упаси. Но какая-то причина отделять себя от массы себе подобных прочно укоренилась в его сознании. Пусть на долю процента, но Валера все же был романтичнее и чувствительнее своих брутальных друзей. В своих эротических грезах, воображаемыми поцелуями он опускался гораздо ниже, чем они.
Как все мужчины, Валера часто пытался представить себе свою идеальную женщину. Но получавшийся портрет был таким невообразимым, что шанс встретить на улице динозавра был на порядок выше, чем найти среди женщин подобный экземпляр.
Впрочем, ни обвинять Валеру, фантазирующего бог знает о чем, ни смеяться над ним не стоит. Вспомните, кто из вас женат на своем идеале? А? То-то. На то он и идеал.
В тоже время, намалеванный в неведомом стиле женский образ имел для Валеры очень полезную утилитарную функцию. Каждый раз, потерпев неудачу на любовном фронте, он сравнивал посмевшую ему отказать с этим идеалом, убеждался в несоответствии, после чего душевные раны быстро затягивались. Наградив недоступный объект несколькими похабными эпитетами, он уже сам был рад, что отношения не заладились.
Но все это чистой воды субъективизм. Однако, немного зная Валеру, можно попробовать нарисовать и объективный портрет идеальной Валериной избранницы. Наверное, это должна быть девушка примерно его возраста. Образованная, но, как бы это сказать, недообразованная. Пожалуй, выпускница колледжа или просто со средним образованием. Она должна уметь пить водку, но не увлекаться ею, курить, но редко. Должна интересоваться темами, близкими Валере и принимать участие в его разговорах с друзьями, но без перебора. В ней должна быть небольшая искра интеллигентности, но такая, что б не перерастала в пламя. Она должна быть со вкусом и уметь хорошо одеваться, но использовать при этом одежду с рынка или недорогого магазина.
Этот образ уже ближе к реальности, но, увы, и он совершенно фантастичен. И не потому, что таких женщин не существует. Они существуют, но недолго. Подобно фотону, живущему лишь в движении, женщины не могут долго оставаться в подобном состоянии. Они могут какое-то время пребывать в нем, двигаясь вверх по лестнице жизненного роста или скользя вниз. Но вот стабилизироваться в нем, в отличие от мужчин, не в состоянии. Здесь можно было бы сказать: Да это же прекрасно! Найти такую спутницу и развиваться, расти вместе с ней вверх! Да, все бы так, если бы сам Валера не был стабилен, как атом водорода.
Конец ознакомительного фрагмента.