Валерий Чкалов
Шрифт:
– Нельзя тебе, замерзнешь! – возразил старший Фролищев.
Стояли сильные морозы, но юноша был одет совсем не по сезону: в буденовке и в обмотках.
– Не бойтесь, не замерзну, – уверял Валерий.
Он настоял на своем. Товарищи уехали. Валерий пошел осматривать стоявшие на запасных путях пустые теплушки. В одной из них он нашел большую чугунную печку и притащил ее в свой вагон. Затем, не теряя времени, запасся дровами.
В пути после каждой проверки порученного ему имущества Валерий возвращался в свой вагон, садился у жарко натопленной печки и насвистывал. Так ехал он девять дней. Самолеты были доставлены в Канавинский авиапарк в целости и сохранности.
Валерий работал не просто охотно, а с какой-то жадностью, стараясь отлично выполнить любое поручение.
В виде поощрения его послали вместе с другими отличившимися работниками авиапарка преподнести летчику Борису Илиодоровичу Россинскому скромный, но ценный по тем временам подарок – зажигалку собственного изделия.
Бензина тогда не хватало, так как Баку был занят белыми. Россинский изобрел авиасмесь, заменявшую бензин, и получил за свое изобретение благодарность в приказе командующего Московским военным округом.
Прежде чем авиасмесь была отправлена на фронт, Россинский испытал ее, совершив перелет Москва – Нижний Новгород – Казань – Самара. На обратном пути он сделал посадку в Нижнем Новгороде. Там и преподнесли ему подарок представители Канавинского авиапарка.
Старейший русский летчик Россинский был учеником Николая Егоровича Жуковского. В 1908 году он построил управляемый планер из бамбука и совершал на нем полеты в районе Москвы. Через год Россинский стал одним из организаторов студенческого воздухоплавательного кружка при Московском Высшем техническом училище – того самого воздухоплавательного кружка, руководимого Н. Е. Жуковским, из которого впоследствии вышли крупные авиационные теоретики и знаменитые конструкторы.
Россинский не сделался ни теоретиком, ни конструктором. Он был прирожденный летчик и избрал себе трудный и ответственный путь летчика-испытателя.
Он испытывал самолеты на заводе «Дукс». Завод по заказу военного ведомства копировал «фарманы» и «ньюпоры». Испытывать такие самолеты было сложно и опасно.
После Великого Октября Россинский, продолжавший работать испытателем на заводе «Дукс», был избран председателем Военно-Революционного комитета по авиации.
При его участии была создана научно-исследовательская «летучая лаборатория», в которой проверялись не модели, а боевые машины в натуре: истребители, разведчики, учебные самолеты.
Начальником этой лаборатории был назначен Россинский, а всей научной работой руководил профессор Жуковский, приглашенный по инициативе Владимира Ильича Ленина.
Много лет спустя летчик-испытатель Чкалов, познакомившись на аэродроме с Б. И. Россинским, напомнил ему о встрече в Нижнем Новгороде так живо и подробно, словно все это происходило несколько дней назад.
– В изготовлении зажигалки я тоже участвовал, – сказал, улыбаясь, Валерий Павлович.
– Спасибо, я храню ее до сих пор. Хорошая зажигалка, – ответил заслуженный пилот.
…В 1920 году Валерий только что научился собирать «вуазены», «ньюпоры», «моран-парасоли». Собранная с его участием машина уходила в полет без него. Это было невыносимо обидно. Он провожал самолет глазами, пока тот не превращался в черную точку. Желание стать летчиком возрастало. Старательно работая в ремонтных мастерских авиапарка, Валерий твердил: «Буду летать!»
Командир авиационного парка Хирсанов был добрый, чуткий человек. Он тепло и сердечно относился к трудолюбивому, способному юноше. Часто беседовал с ним, рассказывал ему о своих боевых полетах. От Валерия он знал о его мечте стать летчиком. Однако, когда тот начинал просить: «Пошлите меня в летную школу», Хирсанов добродушно, но категорически возражал:
– Нельзя. Тебе только шестнадцать лет. Мал еще. Вернут обратно, – конфуз будет.
Если Валерий настаивал, Хирсанов выпроваживал его из кабинета, шутливо повторяя:
– Ну, брысь отсюда!
Валерий проявлял необыкновенное для его возраста упорство, продолжал «ловить» Хирсанова каждый день – просил, уговаривал, чтобы командир направил его и школу.
Владимир Фролищев, заботливо относившийся к своему земляку, вскоре заметил, что Валерий стал угрюм, необщителен. Тогда Фролищев решил сам попросить Хирсанова послать сборщика самолетов Чкалова в летную школу. Тем более, что тот был не по годам крепок и силен.
Выслушав Фролищева, командир сказал:
– Рискнем, может быть, и не вернут.
Подписывая Валерию путевку в Егорьевкую теоретическую авиационную школу, командир сказал ему на прощанье:
– Ты хороший слесарь, хороший парень. Будь и хорошим летчиком, не забывай, чему тебя здесь учили.
Валерий Павлович Чкалов всю жизнь тепло помнил своего первого командира, своего «крестного отца» в авиации.
Глава третья. Летная школа
Экипаж самолета «NO-25» отдыхает после посадки на острове Удд (ныне остров Чкалов).
20 декабря 1917 года был опубликован приказ Народного комиссариата по военным и морским делам о создании частей авиации и воздухоплавания. Дело это было нелегкое. Враги советской власти успели многое из авиационного снаряжения уничтожить, многое вывезти за границу. В результате от царской России осталось жалкое авиационное наследство: пять авиамастерских, носивших громкое название заводов, да триста потрепанных боевых самолетов самых разнообразных конструкций. Было еще сто пятьдесят самолетов, но они требовали серьезного ремонта.
Горючего не хватало. Вместо бензина моторы питались всевозможными суррогатами и от этого быстро выходили из строя. Но и такая авиационная техника в руках красных летчиков, большинство которых было подготовлено из технических работников авиапарка, замечательно служила молодой Советской республике. Когда конный корпус генерала Мамонтова прорвался в тыл нашего Южного фронта, Владимир Ильич Ленин послал Реввоенсовету фронта записку:
«4 сентября 1919 г. <Москва>.
(Конница при низком полете аэроплана бессильна против него).
…Не можете ли Вы ученому военному X. У. Z. заказать ответ: (быстро) аэропланы против конницы? Примеры. Полет совсем низко.
Примеры. Чтобы дать инструкцию на основании «науки…»
1
В. И. Ленин. Сочинения, изд. III, том XXIX, стр. 504.