Валет червей
Шрифт:
— Рано или поздно она выберется из своей комнаты, — продолжала мать. — Но твой отец полагает, что нам лучше вернуться в провинцию. Там Софи почувствует себя лучше. Чем скорее она уедет из города, где это произошло, тем лучше для нее.
Я сказала:
— Я полагаю, свадьбу придется на некоторое время отложить.
Мать задумчиво посмотрела на меня:
— Она не хочет видеть Шарля.
— Полагаю, она не хочет, чтобы он видел…
— Бедняжка. Возможно, теперь…
— Ты имеешь в виду, что он может не захотеть жениться?
— Я не знаю.
— Какие-то договоренности? Деньги?
— Да, но и твоему отцу весьма желателен альянс с Турвилями. Между тем Софи сказала Жанне, что теперь она никогда не выйдет замуж.
— Но она еще может передумать. Она ведь очень любила Шарля.
— Ну, ты же знаешь, что она всегда была нервная, неуверенная в себе. Помолвка очень изменила ее. Теперь, конечно, ей хочется просто спрятаться от людей.
— Мне хотелось бы встретиться с ней.
— Я могу понять ее. Возможно, все дело в том, что ты очень хорошенькая. Я думаю, что она всегда была несколько… ну, скажем, не то чтобы ревнива, но уверена в том, что ты гораздо привлекательнее ее.
— Это… чепуха.
— Это вовсе не чепуха. Все это очень естественно. Она никогда не была особенно привлекательной; хотя после помолвки действительно изменилась.
— А Шарль не передумал?
— Нет. Он готов жениться, как только это станет возможным.
— Значит, все дело в Софи.
— Несомненно, она еще передумает. Нам просто надо подождать. А в данный момент твой отец считает, что лучше всего вернуться в провинцию.
Так мы и сделали. Софи сидела в карете, вжавшись в угол. Лицо ее было прикрыто чепцом, сшитым Жанной, и она плотно завернулась в плащ.
Я пыталась заговорить с ней, но она совершенно ясно дала понять, что не желает этого. Мне хотелось, чтобы здесь в карете оказалась Лизетта, но она, разумеется, не могла ехать вместе с нами. Она выехала в замок раньше, в обществе тети Берты.
Печальным было это возвращение.
Этот вечер фейерверка изменил всю нашу жизнь. Даже замок стал другим: казалось, привидения всех, кто когда-то страдал здесь, выбрались из своих укрытий, чтобы напомнить нам о жестокости жизни.
Бедная Софи! Я страдала вместе с ней и была глубоко огорчена тем, что дружеские чувства, которые она проявляла ко мне, похоже, исчезли. В замке ей были отведены особые помещения; она просила об этом, и отец не счел возможным отказать ей. И мать и отец, который, думаю, по-настоящему не любил ее, исполняли все ее желания. Так что, потребовав эти комнаты в башне, она их получила и вместе с Жанной устроилась в них. Я понимала, зачем они ей. Комнаты были на отшибе, и она могла чувствовать себя в полном уединении. Из длинных узких окон на верху башни Софи могла обозревать окрестности, наблюдать за всеми, кто приезжал и уезжал из замка.
Она ясно дала понять, что стремится к одиночеству и никого не хочет видеть. Она занималась своим любимым рукоделием и время от времени играла в карты с Жанной. Жанна стала в доме весьма важной персоной ввиду своего влияния на Софи, а мы все желали сделать все возможное, чтобы хоть немного облегчить жизнь Софи.
Мы с Лизеттой говорили о Софи:
— Очень странно, — сказала Лизетта, — что она не хочет видеть нас. В конце концов, мы были ее друзьями.
— Похоже, она возражает именно против моего присутствия, — предположила я, — видимо, это объясняется не только происшедшим с ней несчастьем. И раньше я замечала неприязненное отношение с ее стороны.
— Я думаю, очень вероятно, она заметила, что Шарль де Турвиль поглядывает на тебя.
— О нет. Он всегда прекрасно относился к ней, да и сейчас хочет на ней жениться.
— Ну еще бы. Ведь и сейчас она остается дочерью — законной дочерью — графа д'Обинье, — Лизетта говорила весьма резко, и я предположила, что она все еще обижается на то, что мы с Софи в Париже проводили в ее обществе недостаточно много времени.
— Ну, какой бы ни была причина, он продолжает желать этого брака. Не хочет именно она.
— А ты видела ее лицо?
— В последнее время нет. Но в самом начале я кое-что видела. Я знаю, что она сильно обезображена.
— Уж если она недооценивала себя раньше, то теперь у нее для этого есть все основания, — сказала Лизетта.
— Это трагично. Мне очень хотелось бы ей помочь.
Я рассказала Лизетте о том, как возили по улице мадам Ружмон, и она внимательно слушала меня.
— Я слышала, что она продолжает заниматься тем же самым.
— Да, я знаю. Шарль де Турвиль сказал мне, что она оказывает слишком много услуг высокопоставленным лицам для того, чтобы ее по-настоящему наказали.
— Если бы она держала у себя дешевых проституток, тогда все было бы совсем иначе, — сказала Лизетта. Ее губы крепко сжались. — Вряд ли можно назвать это справедливым.
— А я так и не думаю. Я как раз считаю это несправедливым.
— Жизнь часто бывает именно такой, — прокомментировала Лизетта.
В замок приехал Шарль.
— Он приехал, чтобы повидаться с Софи, — сказала мать. — Я думаю, он надеется убедить ее в необходимости заключения брака.
— Я очень рада, — ответила я. — Она будет довольна.
Софи встретилась с Шарлем. Он прошел в ее комнаты в башне один, при встрече присутствовала только Жанна. Потом он рассказал, что Софи настояла на присутствии Жанны и совершенно ясно заявила, что никогда не выйдет замуж.
Его очень расстроил этот разговор. Он сказал моей матери:
— Она сняла чепец и показала мне свое лицо. Я ужаснулся и, боюсь, не смог скрыть своих чувств. Но ей я сказал, что это не имеет никакого значения. Она не поверила мне и заявила, что собирается провести жизнь в этих комнатах в башне вместе с Жанной, единственным человеком, которого она согласна видеть. Она уверена в преданности Жанны. Я сказал, что она может быть уверена и в моей преданности, но Софи утверждает, что уверена как раз в обратном, что оставила все мысли о замужестве и это ее окончательное решение.