Валькины друзья и паруса
Шрифт:
— Ты с одного конца, а мы с другого, — сказал Андрюшка. Видно, не понял он Валькиного ехидства и смотрел всё так же — открыто и доверительно. Только нетерпеливо шевельнулись плечи, — Ну, Валька, встань… Ну пожалуйста.
Ровно и напряжённо стучали пневматические молотки. На руках у Андрюшки были длинные белые царапины.
Валька встал.
— Зачем вам доска?
— Для парохода.
Пароход был устроен просто: низенькие борта из фанерных обломков, помятый обрезок водосточной трубы посередине, длинная палка с перекладиной — мачта. Не
Доску положили внутри бортов на кирпичные подставки. Она прогибалась и покачивалась, будто настоящая палуба расшатанного парусника. Велосипедное колесо для штурвала принёс Павлик — удивительно тихий семилетний мальчик.
— А вечером будут сигнальные огни, — тихонько сообщил Андрюшка. Он словно делился с Валькой секретом в благодарность за помощь. — У нас батарейка есть и две лампочки.
— Сигнальные огни бывают цветные, — заметил Валька. — С одной стороны зелёный, с другой — красный.
— Цветных нет, — со вздохом сказал Павлик.
— Где их возьмёшь, цветные-то… — мрачно произнесла коротко остриженная девчонка Ирка.
— Может быть, выкрасить лампочки? — задумчиво спросил Андрюшка и с ожиданием стал смотреть на Вальку.
Если бы они строили какую-нибудь ерунду и если бы Валька был чем-нибудь занят… Но они строили корабль. А Валька всё равно томился от безделья и одиночества. Он сказал:
— Пойдём.
Он привёл Андрюшку домой и выволок из-под кровати картонную коробку. Стёкла в коробке тревожно и тонко задребезжали.
— Ох… — шёпотом сказал Адрюшка. Солнце вместе с ним заглянуло в коробку, и разноцветные пятна разлетелись по потолку, словно большие бабочки.
Стёкла были разные: маленькие, как прозрачные леденцы, и большие, с Валькину ладонь.
— Это твои? — изумлённо спросил Андрюшка. — Тебе их кто дал?
— Сам собрал, — небрежно сказал Валька. — Когда ещё маленький был.
Он врал. Он собирал их в прошлом году. Из этих стёкол он хотел сложить картину, вроде тех, которые давным-давно делал Ломоносов. Валька прочитал о стеклянной ломоносовской мозаике в какой-то книжке, и его фантазия разыгралась. Но стеклянные осколки не держались в пластилиновом переплёте, и Валькина затея рассыпалась. А стёкла Валька пожалел, не выбросил…
Андрюшка стоял перед коробкой на коленях. У него было очень серьёзное лицо. Словно он увидел не цветные стёклышки, а разбитую и ссыпанную в коробку радугу. Валька выбрал ему две стеклянные пластинки — рубиновую и ярко-зелёную.
— Вот вам для сигналов. Хватит?
— Хватит…
Валька ногой задвинул коробку под кровать
— Пойдём.
Андрюшка послушно поднялся. У дверей он оглянулся, но разноцветные бабочки уже улетели с потолка…
Три вечера подряд в большом дворе светились сигнальные огни парохода и кипела шумная морская жизнь. Валька иногда садился в сторонке на расколотую бетонную балку и слушал, как Андрюшка отдаёт команды. Команды были смешные, а голос вовсе не капитанский, но экипаж судна подчинялся.
Валька не понимал, почему капитаном выбрали Андрюшку. Почему именно его, а не задиристого Тольку Сажина, или не громкоголосого Юрку, или, в конце концов, не
Почему же его сделали капитаном? Из-за костюма, что ли?
Андрюшка носил тогда матросский белый костюмчик с голубым воротником и алым якорем на кармашке. А под матроску он, несмотря на жару, натягивал ещё настоящую тельняшку. Тельняшка была не очень широкая, но длинная. Внизу она выползала из коротких штанов большими полосатыми языками. Андрюшке приходилось каждую минуту заталкивать их обратно, и он тратил на них уйму времени. Но и в этом случае не терял спокойствия.
Когда пароход шёл к дальним берегам, Андрюшка стоял на палубе, чуть расставив ноги и обняв себя за плечи. Он покачивался на упругой доске и негромко ронял краткие распоряжения.
Валька таким и нарисовал его. Только уже не на палубе.
Он изобразил Андрюшку над его владениями. Владения лежали у маленьких стоптанных сандалет и назывались Песчаным городом.
Правильнее было бы сказать: Песочный город, но это звучало бы плохо. Будто песочный торт или песочное печенье.
И назвали его Песчаным.
Город появился после того, как был израсходован запас батареек для сигнальных фонарей и пропала корабельная мачта. Кто-то унёс её, чтобы сделать антенну для телевизора.
Утром к Вальке пришёл Андрюшка. Нерешительно встал у открытой двери.
— Ты чего? — спросил Валька. Андрюшка помолчал и негромко сказал от порога:
— Здравствуй, Валька… Знаешь что. Валька? Те твои стёкла тебе зачем?
Валька посмотрел на него с интересом:
— А тебе?
Андрюшка теребил выползший язык тельняшки.
— Там песок привезли… Ночью дождик был, песок теперь мокрый. Можно город построить, — задумчиво сказал он. — С разноцветными стёклами был бы хороший город.
Стёкла Вальке были ни к чему. Просто он привык, что они есть. Такие прозрачные, яркие, как разноцветные огоньки. Стало немного жаль.
— Мы поиграем и отдадим, — вдруг пообещал Андрюшка. — Мы не потеряем.
— «Отдадим»… — проворчал Валька. — Не смеши… Тащи их из-под кровати.
От радости Андрюшка потерял выдержку. Подскочил к Валькиной кровати и поспешно брякнулся на пол — коленки и локти словно деревяшки стукнули о половицы. Он вытянул коробку, и разноцветные бабочки взлетели к потолку.
— Можно всё взять? — шёпотом спросил Андрюшка. Золотистые глаза его сияли.
— Можно.
У калитки Андрюшку ждала вся компания:
Павлик, Юрка, Толька Сажин, Ирка-скандалистка и два пятилетних малыша.
Андрюшка сошёл с крыльца и оглянулся на Вальку: «Пойдёшь?»
Валька немного подумал и пошёл.
Конечно, он шагал в стороне от шумной ватаги, и никто не мог сказать, что ему. Вальке Бегунову, захотелось повозиться в песке с дошколятами и первоклассниками.
Взрослых не было видно в Андрюшкином дворе. Валька оглянулся и вместе со всеми подошёл к песочной груде. Она была насыпана у стены, в тени, и песок ещё не высох после ночного дождя.