Валькирии Восточной границы
Шрифт:
— Ты чего, лейтенант? Не время и не место…
— Погоди. Ты не в себе — говорю я, переходя на «ты» для убедительности и заглядываю к ней в глаза: — подожди. У тебя же ноги отказали и… ты сознание потеряла вот только что…
— Что? Ах… да… — полковник оглядывается вокруг еще раз и прикусывает губу. Я дал ей все вводные, неужели не догадается? Тогда и вправду придется ее придушить… усыпить. Как говорила мне валькирия Цветкова, целитель человека поднять не может — если тело уже окоченело… или откат у человека был. Скорость окоченения — часов пять не меньше, но лучше уж подождать.
— Полог подними снизу! — командует мне полковник: — невысоко, но так, чтобы холод по низу пошел!
— Так точно! — спешу исполнить приказ, сразу понимая, что к чему. Верно, тут же холодно! В холоде окоченение происходит намного быстрее, час-другой и хватит! Ай да полковник!
— Ничего не трогай — продолжает она: — выйди и друга своего позови!
— Друга?
— Второго идиота, который лейб-гусар! Вот не поверю, что он сейчас у палатки не стоит!
— Ваша правда, Мария Сергеевна, стою-с… — в палатку вваливается Леоне, окидывает взглядом бардак и присвистывает: — Володя! С меня выпивка! Всегда мечтал именно там сибилей и увидеть — так сказать, пораскинули мозгами. А ты художник, право слово, эк ты мозгами все тут забрызгал!
— Помолчите, фон Келлер, у меня и так голова раскалывается — прижимает пальцы к виску Мария Сергеевна: — какого черта вы сюда поперлись, Уваров? Это же просто допрос…
— Не скажите, Мария Сергеевна. Это ж менталист — наклоняется над вторым безопасником Леоне и указывает на тускло блеснувший значок, что прикреплен к лацкану черного сюртука — глаз в пирамиде: — вы бы потом полгода в себя приходили… и какая скотина для расследования сюда менталиста направила.
—… Уваров, фон Келлер. — устало говорит полковник и потирает лоб: — это не ваше дело, ясно? У меня есть свои скелеты в шкафу и нечего вам сюда лезть. Дело каторгой закончится может… а то и… — она кивает на два тела, которые лежат на полу живописным натюрмортом.
— Извольте не согласится, Мария Сергеевна — поджимает губы гусар: — мы стоим в палатке, полной мертвых сибилей и неясное чувство гордости в груди подсказывает мне что это не вы им головы расплескали по стенкам. Так что Володя уже в вашей ситуации по горло, и я не говорю про ваши… отношения.
— Вы знаете? — поднимает голову полковник и смотрит на него. Гусар пожимает плечами.
— Помилуйте, Мария Сергеевна — все знают! Это же маленький городок… был. Сплетни в такой среде разносятся мгновенно…
— Мда… — качает головой полковник: — вот же…
— А я в свою очередь — помогаю вам скрыть преступление против СИБ — продолжает гусар: — так что бросьте ваши экивоки и можете считать нас в одной лодке с вами. Такая… тесная компания. Понимаю, что вам бы хотелось остаться в метафорической лодке наедине, но… — он разводит руками: — придется потерпеть мою компанию. Я не так уж и дурен в гребле.
— И когда это ты
— А вот прямо сейчас — говорит гусар: — предлагаю скатать их в ковер, а потом Володя отнесет тела в берлогу… тут медведя нашли рядышком. Ну и… будто сами зашли, заблудились, а медведь их подрал! Вот я и соучастник! Буду помогать ковер нести!
— Знаете, что Леоне фон Келлер — вздыхает полковник Мария Сергеевна Мещерская: — вы настоящий гусар.
— А то! — подкрутил свой ус Леоне: — самый что ни на есть!
— Мозгов у легкой кавалерии никогда не было — добавляет Мария Сергеевна, но гусар не обижается.
— Зачем нам мозги? — пожимает он плечами: — у гусара есть отвага и честь!
— Владимир… Володя — посмотри, как они там — коченеют? — спрашивает Мария Сергеевна и я наклоняюсь над телами.
— Схватываются понемногу — сообщаю я.
— Ну ладно. Поскольку нам теперь тут еще час сидеть… фон Келлер я вас попрошу снаружи встать и никого сюда не пускать. Если армейские прибудут — нам сообщить. Володя — ты, если сигнал от твоего друга будет — ударишь меня… не до смерти, но чтобы сознание потеряла, у меня откат уже был. Вчера. Ясно?
— Ясно. — киваю я, отходя от уставного «есть». В конце концов я уже не «Уваров», а «Володя»… меняется что-то в моем статусе, неужели она считает что я вспоминать начал? Что за отношения у нас с этой сильной, властной и уверенной в себе женщиной были? Я смотрю на нее, она выглядит намного лучше, кожа стала привычного цвета, руки перестали трястись.
— Володя — обращается она ко мне: — а как ты браслеты с меня снял? Это же… «металл магов».
— Металл магов? Не знаю — пожимаю я плечами: — раздавил и все. Главное было твои руки не задеть…
— Володенька у нас феномен — насмешливо говорит Леоне: — могучий русский богатырь! Илья Муромец! Рученькой взмахнет — СИБ убьет! Ноженькой дрыгнет — браслеты супротив магии разломает… Родовой Дар чудеса творит. Вот только на каторгу если что я не собираюсь. Я лучше в бою, с саблей наголо…
— Вот и иди, выход у палатки карауль — посылает его полковник: — а нам тут надо детали проговорить…
— Вечно самое интересное мимо меня — ворчит гусар, выходя наружу: — я ж помру от любопытства.
Дождавшись, пока полог палатки за неугомонным гусаром закроется — Мария Сергеевна повернулась ко мне. Взглянула в глаза испытующе.
— Кто ты такой, Уваров? — спросила она: — на самом деле? — и ее пальцы сжались в кулак: — кто ты на самом деле? И не надо мне про «потерял память, скоро вспомню». Даже этот идиот фон Келлер видит что ты изменился, а уж я…
— Не знаю — отвечаю я, говоря правду. Я и правда не знаю кто я теперь такой. Душа, которая переселилась из одного тела в другой? Гвардии лейтенант Уваров верил в душу. Офицер дальней разведки с номером вместо имени и фамилии, сменивший десятки личин — не верил. Что же я тогда такое? Просто данные, скопированные с одного носителя и перенесенные на другой? Телом — я определенно все еще Уваров, в голове по большей части — офицер КДР, но способности? Они откуда? Синтез трех начал? И трех ли?