Вальс сердец
Шрифт:
Но как можно жить в таком мире!
Гизела прекрасно представляла себе, что если бы Миклош все же сделал по-своему, это в конце концов привело бы к тому, что их любви пришел бы конец. Она бы стесняла его, и вскоре они возненавидели бы друг друга!
Уткнувшись в подушку, Гизела оплакивала свою потерю. Она знала, что она никогда и никого не сможет полюбить так, как любила Миклоша.
Она лежала долго, обхватив голову руками. Наконец медленно, словно старуха, поднялась с постели и подошла к зеркалу.
Гизела ожидала увидеть там лицо, искаженное отчаянием, изборожденное морщинами, с потухшим взором. Но, к ее величайшему изумлению, на нее смотрела прекрасная, хотя и немного бледная девушка, с огромными глазами. Ее щеки горели опаловым румянцем, а растрепавшиеся волосы пышным ореолом обрамляли прелестную головку нимфы.
Понимая, что Миклош в эту минуту тоже страдает, она вызвала в памяти его образ и мысленно послала ему на прозрачных крыльях мечты свою любовь и поддержку.
То, что объединяло их, было нерушимо, и Гизела не сомневалась, что Миклош сейчас тоже думает о ней.
Из груди ее вырвался стон.
– О, Миклош, как я хочу быть с тобой, – прошептала она.
Отдернув шторы, Гизела посмотрела на безмолвное звездное небо, разрезанное надвое шпилем собора.
Он напомнил ей о Боге, но Бог позабыл о ней, бросил ее на произвол судьбы, после того как на мгновение приоткрыл перед ней врата рая.
Гизела начала молиться – но лишь затем, чтобы просто забыться.
Она любила Миклоша, но эта любовь обрекла ее на вечные муки.
Гизела искренне верила, что ее любовь нерушима и вечна, что она сильнее времени и пребудет с нею всегда, даже если мир, в котором они живут, рухнет и не останется камня на камне.
Любовью был он, Миклош, и без него она не способна вновь обрести себя. Женщина без души и сердца – вот кто она теперь.
Ее плечи вздрогнули; слезы, застилающие глаза, покатились по ее щекам ручейками, а потом хлынули бурным потоком.
Глава 5
– Сегодня после концерта, – сказал Пол Феррарис, – я возьму тебя с собой. Ты будешь танцевать под звуки вальсов Иоганна Штрауса.
Он был в приподнятом настроении, и Гизела не хотела его огорчать.
Огромным усилием воли она взяла себя в руки и постаралась придать своему голосу радости:
– Папа! Как замечательно! Я так давно этого ждала.
– Ты молода, – сказал Пол, – и я представляю, как тяжело тебе было просиживать вечера в отеле и ни разу не станцевать под музыку Штрауса, которая звучит повсюду, словно национальный гимн.
Он засмеялся собственной шутке и продолжал:
– Но теперь ты будешь вознаграждена. Я вошел в число лучших музыкантов Вены. Об этом я мечтал всю жизнь.
– Я знаю, папа, – ответила Гизела. – И мама тоже всегда этого хотела.
Пол Феррарис обвел взглядом гостиную.
После того представления, на котором он имел грандиозный успех, они с Гизелой переехали в другие апартаменты, которые были намного больше и роскошнее прежних. На этом настоял сам господин Захер, владелец отеля.
Гостиная, великолепно меблированная, с картинами и зеркалами на стенах и портьерами из королевского бархата на окнах, была сплошь уставлена цветами.
Здесь были скромные, но трогательные букетики полевых цветов, огромные корзины с орхидеями, вазы, букеты, яркие экзотические гирлянды, присланные поклонниками, артистами театра, певцами, критиками и даже школьниками.
Известность, которой Полу Феррарису так не хватало с тех пор, как он покинул Париж, вернулась к нему с новой силой, и Гизела, несмотря на свое горе, была за него рада.
Но сейчас, когда он пригласил ее на вечер, она хотела отказаться, не представляя себе, как будет танцевать с кем-нибудь, кроме Миклоша. Она боялась, что просто расплачется, когда ее пригласят на танец.
Она провела бессонную ночь, но утром встала, полная решимости взять себя в руки и не показывать отцу своего состояния. Она нужна ему, жизнь продолжается и должна идти своим чередом.
Теперь Гизела понимала, что чувствовал отец, когда потерял жену.
Они были так близки, и, глядя на них, Гизела мечтала о такой любви.
Она нашла такую любовь. Нашла и сразу же потеряла!
Ее мать не смущал тот факт, что ее возлюбленный – музыкант. Это был брак по любви, а любовь – величайшая драгоценность на свете.
Теперь Гизела осталась одна и понимала, что с годами ее одиночество станет еще острее и нестерпимее, ведь в мире нет человека, который сможет заменить ей Миклоша.
«Миклош, Миклош!» – хотелось крикнуть Гизеле; она верила, что, где бы он ни был, он услышит крик ее сердца и поймет, как ей его не хватает.
Но воображение рисовало ей, как он возвращается в замок к повседневным обязанностям и развлечениям. Поглощенный делами, он если и вспомнит о ней, то только ночью, ложась спать.
Миклош – мужчина; он скоро забудет ее, встретив другую женщину, которая покорит его сердце. А прежняя возлюбленная станет для него лишь тенью, воспоминанием, которое придет к нему под звуки вальса.
Такие мысли терзали Гизелу, и глаза ее вновь наполнились слезами, но она подавила рыдания, понимая, что надо быть гордой и сохранять достоинство.
И все же, не желая расстраивать отца, Гизела не стала отказываться от приглашения.
– Я надену свое лучшее платье! – воскликнула она. – Давайте не будем после концерта возвращаться в отель, а поедем прямо из театра. А куда вы собираетесь меня отвезти?
– Это пока секрет, – улыбнулся Феррарис. – Но другой секрет я тебе открою: Иоганн Штраус предложил мне принять участие в одном из его начинаний.