Шрифт:
Глава 1
Казик
«Давным-давно Бог сотворил землю и небо, животных, птиц, рыб, солнце и звезды, и велел им жить, поживать и добра наживать. Бог сотворил день, чтобы все видели, что Он сделал, и как это красиво и хорошо. И еще он сотворил ночь – чтобы все спали и видели сны.
А
В раю вместе с людьми жили ангелы и разные животные, цвели сады. Все на свете разрешал людям Бог, потому что любил их, как своих детей. Одного только нельзя было делать – рвать волшебные яблоки в саду. Сдались им эти яблоки!
Но однажды люди все-таки нарушили запрет, Бог рассердился и выгнал их из рая».
Казик повернулся на другой бок. Рядом с ним на соседней кроватке посапывала маленькая девочка. У нее был насморк, отчего дыхание получалось с присвистом.
Когда-то давно у Казика были папа и мама. Они жили в маленьком доме, окруженном садом. Давно, так давно, что Казик, как ни старался, не мог вспомнить лица мамы.
Когда его привезли в дом ребенка, он не понимал, почему многие дети не умеют разговаривать. Это было странно.
– Познакомьтесь, это Казик, – сказала толстая тетя с морковного цвета волосами, как у клоуна, что угощал детей на площади карамельками, приглашая в цирк. – Заметьте, совершенно домашний ребенок. Его родители умерли, – прошептала она одними губами, но Казик расслышал и заплакал.
– Не плачь, маленький, – к Казику подошла старушка. – Посмотри, какая у меня би-бика. Твои папа и мама попали в рай, – прошелестела она, обнимая ребенка. – Рай – это там, на небе, – нянечка подняла глаза к потолку. – Ты знаешь что-нибудь о Боге?
Казик пожал плечами.
С этого дня он старался почаще расспрашивать о Боге, и узнал много полезного.
Например, выяснил, что родители находятся в раю и постоянно наблюдают, как здесь, внизу, живет их Казик.
– Они смотрят через дыру в облаке? – спрашивал мальчик, заглядывая в глаза доброй старушке.
– Да, через облако.
– А если небо в тучах, они меня видят?
– Конечно, дорогой.
– Наверно, у них там мощный телескоп. А если я в доме? Они через окно меня видят? А если окно закрыть?
– Окно? – Бабушка задумалась.
– Рентген через любую стену видит, даже через камень, вот такой огромный, – Казик показал руками размер предполагаемого булыжника.
– Может, и рентген, – отмахивалась нянечка. Здорово отредактированная и осовремененная картина рая ей не нравилась.
– А они скоро вернутся?
– Они не вернутся.
– А я, я могу к ним?.. – мальчик снова начал всхлипывать, глотая слезы и неотрывно смотря на бабушку.
– Да, если будешь хорошим мальчиком, то, когда ты умрешь – боженька заберет тебя на небо.
После этого Казик целую неделю был хорошим мальчиком, но почему-то не умер.
Бледно-зеленые стены игровой комнаты казались серыми, все вокруг было серым – день и ночь.
Ранний подъем сменяло умывание в очередь, затем нужно было взять свой стульчик и отнести его к столу. Тихий завтрак, теплый сладковатый чаек, которым наскоро запивают липкую кашу, и вон из-за стола.
Маленькие и большие должны есть сами, потому что, хорошо это получается или не очень, а все лучше, чем, когда эту самую кашу в тебя всовывают. Ребенок давится, мерзкая жижа стекает по подбородку, липнет к щекам. Казик видел, как кормили малышей, и ему это не понравилось.
Относить стул, умывать руки, есть ложкой – и все. Если умеешь это делать – ты молодец, если нет…
И так день за днем, день за днем.
Казик недовольно перевернулся на другой бок, спать не хотелось. Мальчик поднялся, и, стараясь никого не разбудить, подошел к окну, свет фонаря слабо освещал детскую площадку, на которую днем выводили гулять детвору. Скамейки, песочница, беседка, в которой днем любили играть девочки – все казалось таинственным и вместе с тем печальным…
Казик хотел уже вернуться в постель, но тут ему почудилось в беседке какое-то движение, и он невольно прильнул к стеклу.
Так и есть, из беседки вышли двое взрослых дядек, один в черной куртке с капюшоном, другой в сером джемпере, с висящими сосульками волосами.
– Бандиты! Разбойники! – мелькнуло в голове у мальчика, и он чуть было не рванулся сообщать об увиденном ночной нянечке. Но незнакомцы вдруг скользнули за кусты шиповника и через секунду появились с другой стороны площадки, скрывшись в старой, давно не работающей телефонной будке.
Со своего места Казик не видел, что происходит в будке, минутная стрелка на настенных часах замерла на месте, точно приклеенная. Вдруг дверь в будку со скрипом распахнулась, и оба «злоумышленника» выбрались на детскую площадку, шаря по карманам, словно что-то потеряли. Тот, что был в куртке, вывалил на ладонь мелочь и теперь в свете фонаря разглядывал монеты. Другой стоял рядом, нетерпеливо переступая с ноги на ногу.
Не найдя искомого, мужчины начали крутиться на одном месте, то и дело пригибаясь к земле, словно силились что-то на ней отыскать.
Потом тот, что был в джемпере, сиганул за кусты и оттуда через минуту метнулся в беседку, держа в руках зажигалку. Казик ясно видел, как незнакомец пытается осветить пол беседки.
Наконец, ничего не найдя, понурившись, приятели убрались с территории дома ребенка.
Мальчик отпрянул от окна, стоя еще какое-то время посреди комнаты.
«Что могли искать на детской площадке незнакомцы? – То, что потеряли. Да, ночью искать сложно, а вот днем»…
Казик подумал, что если ему удастся оказаться на площадке раньше этих двоих, он бы сумел отыскать потерянное.