Вампанутый. Том 3
Шрифт:
– Еба-а-а-а-а-а-а…
Я еще пооткрывал рот, как рыба, но другие слова отказались выговариваться. Опять молчу.
…
Проскрипел голос:
– Дайстэ раэн-сма, олаэ катро нэп?
Даже адреналин в крови не помог вскочить от неожиданности. С саламандрой я перенапрягся так, что просто развернуть шею в сторону говорящего уже оказалось подвигом.
Неподалеку стоял еще один урод, хотя телосложением он был похож на человека. Позади него трепыхалась модифицированная матка, намертво всосавшая в свою плоть повязанного длинными
Некроморф говорил на всеобщем. Это все, что я смог понять. Моя душа не перенесла знание этого языка в новое тело. Жаль. Скорее всего, уродец сказал: «какой вкусный, я медленно сожру твои потроха».
Сил сопротивляться просто физически уже не было. Я выдавил из тела Ирэны все, что только можно.
– Быр, дыр-шмыр? – грустно спросил я. – На хэр идымс, хуэм-сосымс?
Голова мухи упала на бок.
– Что, не понимаешь? Знай…
Слово «…наших» я не договорил.
Ого, я думал, упасть в обморок от изнеможения нереально. Да и вообще падать в обморок можно только хорошо словив по голове. А оказывается вон оно как бывает… Хотя… я вроде и словил…
Реальность, мать её…
***
Во сне были глюки. Но я их даже не запомнил. Точнее, очнувшись, я их сразу же забыл. И это хорошо. Ненавижу думать о снах. Знаю, есть психи, что их записывают.
Так-с. Я и правда очнулся. Но глаза не открыл. Не хочу. Страшно. Ведь когда я сплю или падаю в обморок, после пробуждения ничего хорошего не происходит. То я связан в ледяной пещере. То лежу на краю пропасти, куда меня потом выпинывают вампирской ножкой. Вот и сейчас…
Лежу на чем-то мягком. Подозрительно же. Уверен, что это потроха гоблинских девственников. Пахнет… жареной картошкой? Да ну на. Это, наверное, заманивающий аромат из жопы местной твари-удильщика. Где-то далеко слышится музыка? Ну, ясно, меня хотят соблазнить русалки. Играют серенады. Мстят за сожранную сестру.
Ух, как тело-то ломает. От перенапряжения, наверное, потянулись все связки и мышцы.
Я слегка приоткрыл глаз.
Светло, вижу потолок – настоящий, как в деревенском доме. Не каменный пещерный, а из дерева. Красного и лакированного. Скосил глаз в сторону.
Подозрии-и-и-ительно.
Я в комнате. Чистой, опрятной. Вполне себе обычной. Вижу полки, шкафы, набитые книгами и фолиантами. Полно бытового инвентаря: метла, отхожее ведерко, тарелки и горшочки.
Сжал кулак, почувствовал мягкую перину.
Подозри-и-и-и-ительно.
– Реште-сано, гуло-ляэль?
Голос прозвучал с другой стороны. Я прикрыл глаз. Ничего не знаю, ничего не вижу. Я сплю.
– Шер-маса? Котэ?
Котэ-котэ. Спящий котэ. Отъебись.
Меня стали теребить за плечо. И тут уже ничего не поделаешь. Пришлось открыть глаза, подскочить на задницу, на всякий случай заслоняясь руками и поглядывая в щелки между пальцами. Ясно-дело, что мое пробуждение застукали. Прятаться дальше нет смысла. Но в теории
Теперь я мог разглядеть некроморфа поближе. Ужасное, страшное, огромное и…
…снимающее маску мухи существо под названием человек?
Негр?! Некр?! Я вовремя опомнился и не стал орать и вызывать полицию. Ведь негр-некр оказался необычным. Черный, но нос и губы адекватной формы, а не картошка и две огромные сардельки. Лысый только, да трехглазый.
На всякий случай я проморгался. Точно ли я вижу на лице человека глаз на переносице?
Ага, точно. И этот глаз смущал даже больше, чем эти ужасные балахоны. Тут уж даже Луи Витон отдыхает. Шкура, кожа, мех, лапы, усы в каше модельного хаоса. Как вообще это возможно на себя напялить?
– Котэ? – неуверенно спросил я, всматриваясь в синий средний глаз.
Человек улыбнулся, успокаивающе поднял лапы кверху. Руки, точнее.
Я отреагировал на это нервным «Хы-ы-ых!» на выдохе. Такой звук издают люди на грани полной мозговой ебанутости. Как парень, переживший авиакатастрофу в океане, месяц на обломках, откушенную акулой ногу, жизнь на коралловом рифе, где единственный рацион – собственные конечности, и тут лучший друг спускается с парашюта, кричит «Сюрпри-и-из!» и протягивает кусок пиццы.
Вряд ли негр в курсе, как прошли мои последние три месяца, а в особенности последние сутки. Сначала я был живой блевотиной, потом пожирателем блевотины, потом меня сожрала ящерица и протолкнула уже своей блевотиной по пищеводу. Нормально, да? Ну, давай, подними еще раз руку! Успокой меня, трехглазенький-черномазенький!
Ъуъ, щ-щ-щука!
Тих-о-о-о-о, успокойся…
В общем, хотел бы я расслабиться, если бы всё не выглядело так…
…подозри-и-и-ительно!
Многоглазый не дождался моего ответа, заговорил:
– Котэ жэн. Мыр галяус-энэ?
Он ткнул пальцем в мое обнаженное тело с мощными грудями и торчащими на них сосочками. Галантно кашлянул.
Я что-то буркнул, но одеяльце на себя всё же натянул. Если меня сейчас еще и трехглазый негр изнасилует, то эту историю придется заканчивать.
Осмотрел некроморфа внимательнее. Да и некроморф ли это? Я уже стал сомневаться. Он похож на очень странного человека, которого негром назвать можно только из-за цвета кожи. С таким же успехом тёмных эльфов можно обозвать мулатами.
Кстати.
– Почему я голый, а? – возмущенно забормотал я. – И чистый? Признавайся, грязный извращенец? Трогал меня? Пальцами лез куда не надо?
Конечно, он меня не понял. На то и расчет. Некр пожал плечами, сказал:
– Коле-мундо. Шото-эла а.
Слово «мундо» мне не понравилось больше всего, но озвучивать это не стал. Я открыл рот и многозначительно потыкал туда пальцем. Нет, я не прошу поесть или черный хер. А показываю на клыки, намекая на одну кровососущую особь.
– Вампир. Понимаешь?