Вампир без клыков
Шрифт:
Алиса улыбнулась, тепло и мило, как умеет только она.
— Любой, кто носит чужую боль, достоин чужого имени. И я уважу твое решение, — сказала она, но не добавила слово «возможно».
С благодарностью кивнул. И сказал с усмешкой:
— Только стань снова той самой язвительной сукой. В этом образе ты невероятна. Такая искренняя и злая…
Алиса рассмеялась, жмурясь и качая головой на подушках.
— Сделаю все возможное, червячок. И кстати, что там за труп позади?
— А, это? Это гоблин. И часть долгой истории, которую я обязательно расскажу, как только примощу
Глава двадцать девятая, в которой оглашается правило выживания
Пока я рассказывал про схватку с гоблином, получал от Алисы подтверждение того, что этот гоблин действительно напал на нее и охотников, я вглядывался в лицо и эмоции вампирессы.
Я знал, что она мне не верит. Ни одному слову. Она любила, но не верила. И, в лучших своих традициях, старалась поддерживать маску, чтобы ввести меня в заблуждение. Понимала ли она, что я имею все тот же Дар, способность видеть намерения? Да, должна была. Но, к сожалению, по-прежнему планировала убить.
Характер Алисы был сложнее, чем думал Джо и Ян. Ни тот, ни другой не обладали достаточным опытом в понимании других. Лишь я, привыкший в работе изучать лица и прислушиваться к интуиции, за сорок лет выработал привычку осознавать, что другие ищут во мне.
Чаще всего люди не могут скрывать чувства. И даже если Дар не способен залезть в мысли, это могу попытаться сделать я.
Алиса ждала Яна, получила его подделку. И в ней была злость. Так что я совершенно не удивился, когда, поднявшись, почувствовал желание поберечь спину.
— Ладно уж, — бросил я, откланявшись, — пойду, поищу дело для себя.
— Удачи, — улыбнулась Алиса, но в глазах ее мелькнуло что-то опасное.
Я не поворачивался спиной, пятился к двери. Напоследок, перед тем, как закрыл за собой, вытянул руку в сторону Алисы, изобразив пальцами пистолет.
— Бух, — сказал я, будто бы выстрелив.
И зрительный контакт с Алисой прервался. Дверь закрылась.
Нужно было известить Аиу о том, что ее мужа не вернуть. Свежие кости, которые я видел в пещере гоблина, принадлежали охотникам.
***
Храм Джордана был не слишком величественным даже до разрушения. Это было видно. Но жители ценили постройку, собирались ее восстанавливать. Хотя не сказал бы, что это первоочередная задача для поселения.
Камни, подозрительного качества раствор, призванный скреплять булыжники. Кто-то вроде начальника отстройки.
— Будь моя воля, положил бы тебя вместо камней, — буркнул я, приняв задание от пухленького мужчины, под жиром которого очевидно прятались мышцы.
Понятное дело, я говорил на холивритовском. Как бы ни хотелось рассориться из-за того, что меня определили в группу шлифовавших камни, отстроить надо было побыстрее.
Разрушения, устроенные Медусой, были пустяковыми. Так, камешек там, камешек здесь, проломленная крыша. Змеюка не постаралась толком. Помня ее силу, я счел это халатностью.
— Новенький, — буркнул варвар, молотком и клином откалывая лишние куски камня. — Затирай.
И я взялся за кучу обколотых каменюк. Схватился за деревянную ручку напильника, с
Ручной труд вору не близок. И мне никогда не нравилось пахать не пойми ради чего. Хоть преступность и считается грязным ремеслом, она не лишена интеллигентности и аристократичности. Да, в свое время я не сидел, как богатей, над колонками, считая, сводя числа, принимая решения. Но мое дело было наполнено изящностью. Ловкость рук, правильная стратегия, прокладывание путей к отступлению. А не вот это вот.
Жаркое солнце, бурдюки с водой, скинутые в кучку где-то в тени… Пусть сейчас и был зимний сезон, южная страна оставалась слишком теплой для физической работы.
Единственная радость — вампиры не потеют. Я был зол, потому что был бесполезен. Это чувство охватывало, поглощало. Я чувствовал, что Ян оставил мне лишь поражения. Там, здесь, завтра и вчера, повсюду, куда только могли дотянуться его руки. Худые и слабые. Не чета моим, но это не страшно. Теперь все будет лучше.
Камень медленно сдавался под напором напильника. Я усмехался, кусал губу, закрывал глаза, отирал пыль с лица. Сегодня было лучше, чем вчера, но я знал, что завтра подарит больше. Ложь всегда делает лучше, ложь всегда делает больше. Но путь правды более легок. Не мне, конечно же.
И все же, врать — собирался ли я? Не могу сказать, что да. Зато точно могу пробормотать: «Вот же припрягли, сука».
Одиночество захватывало. Примерно как и злость. И я продолжал злобно шлифовать, чтобы построить то, что мне не принадлежит. Ирония? Нет, обычная правда. Зайчик в самом низу норы. Так я себя чувствовал. И предстоит выкапываться. Я знал, но не мог принять. Очередной порядок действий, не связанный вообще ни с чем.
Этот мир довольно жаркий. Пустой. Хоть меня и окружали люди. Но все же я хотел встать и закричать: «Эй, есть кто-нибудь?». Ни один из планов так и не был осуществлен. И я все порчу. Порчу каждое слово и каждое действие. И камни порчу, лишая их природной красоты.
— Скоро? — спросил главарь, склонив голову над моим трудом.
— Нет, — ответил я.
Ни одно слово и ни одна правда. Лишь пустота. Громкая. Мне стоило подумать, что сделать для спасения от Алисы. Нужно исправить ситуацию, но… где решение?
В мои времена с человеческими девушками было проще. Украсть у кого-то колечко и всунуть своей очередной любовнице в кулачок, пока она дуется за какой-то мой грешок. Но Алиса — вампиресса, и с ней такие трюкачества не возымеют успеха… Вампиры словно звери, их влечет сила, власть… Возможно, стоит пообщаться с Алисой более близко, чем я хотел бы.
— Долго! — мощный рявк раздался над ухом.
И я ответил, ухватив файльговца за шею и рывком торса перекинув через себя на кучу камней. Любимый прием для крадущихся сзади крысок. Хотя последние десять лет своей жизни я такого вытворять не мог. Тело старело, уступая позицию слабости…
Мужчина вскочил, встав в стойку передо мной. Пришлось подняться, расправив плечи. А затем сгорбиться, слегка сдвинув ногу вперед и приподняв руки с неплотно сжатыми кулаками.
— Чего хочешь? — злобно спросил бородач, напрягая мышцы. — Драку?