Вампир в Академии магии, или поцелуй меня, любимый! 2
Шрифт:
После этих моих слов мальчишка словно очнулся и посмотрел на меня более осмысленно. Однако это не сделало его лицо менее удивленным. Он таращился на меня еще, наверное, с минуту и лишь потом опустил взгляд.
— Что происходит? — прошептал он тихим охрипшим голосом, а я, набросив на себя высокомерную беспечность, небрежно проговорил:
— Пока ты тут дрыхнешь, Владин уже всех девчонок себе забрал! Совсем ты еще зеленый!..
О боги, и что я вообще несу? Но остановиться уже не могу. Больше всего на свете меня пугает мысль, что Селий догадается о
Однако, в противовес всем страхам, в моей душе вдруг воцарилась непонятная легкость, поэтому я вернулся на свои подушки и, царственно развалившись, скомандовал:
— Принеси мне еще вина! Вот с того столика! — я указал в дальний угол. — И поторопись! Мне, в отличие от тебя, нужно сегодня много выпить…
Селий с трудом поднялся на ноги и слегка покачнулся. Потом пробурчал что-то с недовольством и поплелся за вином. Я смотрел ему вслед и получал невероятное удовольствие от ощущения своей власти над ним.
На всю голову идиот, не меньше. Это я о себе…
Но сейчас голос рассудка я не слушал совсем, совершенно: наверное, мне в голову тоже ударил алкоголь.
Селий вернулся с бутылкой и присел на корточки рядом, пытаясь наполнить мой бокал. Однако его руки дрогнули, и я едва успел поймать этот бокал вместе с выпадающей бутылкой.
А Селия не поймал.
Он повалился на пол и скрутился под ногами, словно в агонии.
Я ужаснулся и, отставив вино в сторону, поспешно опустился к мальчишке.
— Селий, Селий, тебе плохо??? Что с тобой???
Сердце заколотилось, как сумасшедшее. Селий ничего не отвечал и не шевелился, так что мне пришлось даже встряхнуть его хорошенько, чтобы он снова посмотрел на меня.
— Что с тобой происходит? — почти прорычал я, удивляясь своему необычайному паническому состоянию.
— Мне плохо… — прохрипел он. — Мне нельзя алкоголь… Он забирает слишком много энергии…
Я и сам видел, что Селию становилось всё хуже. Мертвецкая бледность разливалась по лицу, на лбу выступала испарина, его начинало все сильнее колотить, как от лихорадки, и в какой-то момент я понял, что он снова приближается к опасному предсмертному состоянию, как тогда, под завалами…
— Идиот безголовый, — от страха за него я начал грубить. — Зачем же ты пил, если тебе нельзя???
Мальчишка скривился, как от спазма, а потом прошептал:
— Злился… на тебя… хотел напиться…
— На меня? За что??? Это не я тебя сюда притащил, а Владин!!!
Селий бросил на меня странный беспомощный взгляд и выдохнул:
— Мне не нравились… твои поцелуи с этими женщинами… мне было тяжело на это смотреть…
И замолчал, не переставая болезненно смотреть мне в глаза.
Мое сердце подскочило до самого горла, там же сделало головокружительный кульбит, а потом упало куда-то в область желудка, заставив вздрогнуть едва ли наравне с Селием.
Что я только что услышал???
Нет, не может быть!!! Но…
Неужели он тоже… ревнует???
Радость — противная, мерзкая, но
Нет! Нет!!! Нельзя поддаваться! Я должен бороться до конца!!!
Но не смог.
Я проиграл ей в пух и прах и торжествующе улыбнулся.
— У тебя закончилась энергия? — необычайно спокойным и уверенным голосом уточнил я, ощущая все возрастающее радостное нетерпение. Нетерпение, которое я тщательно прятал за лживой невозмутимостью.
— Да… — выдохнул Селий. — Это признаки ГОЛОДА… Они могут пройти… минут через пять-десять… но не факт… всякий раз по-разному… от меня это не зависит…
Я подтянул его на подушки, подложив под голову побольше, а сам, отсчитывая безумные толчки своего сердца, произнёс:
— Я еще там, под завалами, принял одно, подчеркну, очень непростое для себя решение — спасти тебя. Мне оно далось очень нелегко, и я хочу, чтобы ты не забывал об этом, — я старался говорить максимально серьезно и сосредоточенно, чтобы ему и в голову не пришло, что мною движет что-то иное, кроме долга. — И я сделал это! Говорю это не ради почестей или даже твоей благодарности, а просто преподношу, как факт. Да, сам «способ» твоего спасения несколько… г-м-м… смущающий и безумный, но… я всегда уважал чужую жизнь и, как Хранитель, обязан жертвовать чем угодно ради спасения других. То есть, если бы на твоем месте был кто-угодно другой, я бы поступил точно также…
Конечно, я очень покривил душой. Вряд ли бы я стал целовать всех подряд даже ради спасения их жизней. Но этой ложью я пытался спрятать свое позорное влечение, которое прямо сейчас радостно отплясывало в груди и в нетерпении ждало того момента, когда я как бы «законно» смогу прикоснуться к вожделенному запретному плоду перед собой…
Безумный, безумный Джонас…
— Поэтому, — продолжил я пафосно, — я объявляю, что беру на себя ответственность за твою жизнь и далее. Но учти, Селий! Это исключительно ради спасения жизни!!!
Мальчишка выглядел то ли разочарованным, то ли уже окончательно больным, но сам я действительно успокоился, ощутив, что достаточно оправдался как перед ним, так и перед собой.
Конечно! ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО ради спасения!!!
Ради спасения я сейчас его снова поцелую!..
***
Что может быть более неловким, чем момент, когда ты должен наклониться для запретного поцелуя, смотря парню под тобой прямо в глаза?
Лучше бы он их закрыл!
Но Селий смотрел на меня в упор, все еще подрагивая всем телом.
Я нервно сглотнул, неосознанно облизал губы и… так и не смог решиться.
Может, представить, что это девушка??? Из него получилась бы настоящая красавица…
Протянул руки к его лицу, обхватил ладонями щеки, чувствуя, что мои покрываются румянцем, и…
Не могу!
Мне стыдно!
Когда он в сознании, мне трудно переступить через себя!
Но не ждать же, пока он его потеряет…
— Закрой глаза… — выдохнул я наконец, признавая свою трусость. — Мне тяжело… делать это, когда ты смотришь…