Вампировский централ
Шрифт:
30
Очнулся я от того, что меня куда-то тащили. Боль вернулась, как только вернулось сознание. Рот был наполнен кровью. Я протолкнул солоноватую жидкость в горло и с трудом сдержал стон. Чёрт, неужели всё-таки Лабиринт? Движение прекратилось, и я услышал знакомый антикварный мотив:
— Вампировский централ, ветер северный….
Не может быть!
— Может. Я знаю, что ты здесь, Виктор, так что не приворяйся трупом. Этапом из твери….
В носу предательски защипало, я с трудом разлепил
— Жив…Торн.
— А куда я денусь… напарник? Мы же собирались… разделить жизнь… помнишь?
Вампир говорил, чуть задыхаясь, на бледных губах выступала кровь. Он кашлянул и поморщился, прижав к груди руку: от его камзола и кружев остались окровавленные лохмотья. Отдышавшись, Торн сорвал остатки шейного платка и с отвращением отбросил в сторону. Шёлк ударился о камни со странным стуком.
— Металластовая пластина, — пояснил Торн. — Как видишь, я тоже кое-чему научился.
— Где… мы? — спросил я, увидев над головой серый камень.
— Я затащил тебя в нору под перекрытием. Прости, но иначе солнце убило бы меня прежде, чем закончилась регенерация.
Я хотел сказать, что благодарен ему, но чуть не захлебнулся хлынувшей горлом кровью. Торн рывком подтянул меня к себе. Внутри что-то оборвалось, я закричал и потерял сознание. Когда очнулся, понял, что сижу у стены, накрытый отцовской меховой курткой, прижимая руки к разорванному животу. Пульсирующая под пальцами боль была вполне сносной. То, что с такими повреждениями я всё ещё жив, не укладывалось в голове.
— Очнулся?
Голос Торна звучал уверенно и чуть насмешливо — как всегда. Я кивнул, проглотив слюну. Привкус во рту показался знакомым, но не вызывал неприятных ощущений.
— Который час?
— Судя по твоему хронометру, время близится к полудню.
Ого! Это сколько же я отсутствовал?
— Долго. Нам осталось часа четыре, Виктор, — продолжил Торн. — Когда начнёт темнеть, пожалуют гости.
— С чего бы? — спросил я и невольно поморщился, меняя положение затёкшего тела. — Спасибо за куртку.
— На здоровье. Эдэгар успел вызвать подкрепление. Правда, он рассчитывал встретить его сам.
— Ну и чего ты ждёшь? Лети отсюда.
— А ты всё же редкий упырь, напарник, — отреагировал он.
Упырь? Я изумлённо уставился на него.
— С кем поведёшься, — пожал он плечами. — Как будем выбираться, Виктор?
— Постепенно, — усмехнулся я. — Ладно, расслабься: не будет никакого подкрепления.
— Это ещё почему? — изумился вампир.
— Я говорил с Лёной, она обещала принять меры.
Он подскочил, едва не ударившись головой о нависавшую плиту.
— Я же запретил втягивать её в это дело, Виктор Воронов!
— Прекрати, Торн. Она уже взрослая девочка.
Вампир подозрительно взглянул на меня.
— Погоди-ка, а вы разве…. И давно?
— Ну,
— Разумеется, помню, — усмехнулся Торн. — И как же тебе удалось найти Лен?
Странный вопрос. Искать вампира — пустое занятие. Обычно они появляются сами, когда сочтут нужным. Я пожал плечами.
— А я не искал. Она пришла сама.
— Что она сделала?!
Что сделала Лёна? Да практически невозможное: пришла и вытащила меня из-под обломков разбитого чувства. Я улыбнулся воспоминанию.
— Ну что любовники делают в таких случаях, напарник?
— Брось, Виктор, я серьёзно! Почему не сказал?
— Ты выбрал неудачный момент для разговора, Торн. Прости. И не стоит пытаться всё контролировать.
— Я глава семьи!
— Серьёзно?
Какое-то время мы смотрели друг на друга. Наконец Торн отвернулся и сел, привалившись к стене. Я прикрыл глаза. Этот странный привкус во рту! Впервые я почувствовал его давно, ещё мальчишкой, когда вернул этого вампира к жизни.
— Ты опять делился со мной кровью? — помолчав, спросил я.
— Ты мог умереть, — пожал он плечами.
— А ты?
— Вряд ли.
Мы снова замолчали. Для человека кровь вампира — эликсир жизни, причём вечной. Странно, что это они охотятся на нас, а не наоборот. Интересная мысль, кстати, стоит подбросить Торну. Однако я чувствовал себя не в пример лучше, чем несколько часов назад.
— Что даёт бенефару кровь вампира, Торн?
Он посмотрел на меня.
— Ускорение регенерации и способность трансформироваться, правда временную. Теперь ты знаешь, что такое охота, и почему Стиратели никогда не останавливаются.
Теперь знаю. Трансформация — единственное оружие против Высших. Всё остальное — детские игрушки. Чтобы быть с грандами на равных, Стиратель должен убивать обращённых. И не просто убивать. Я потрогал клыки языком. Временная способность! Однако Торн делился со мной кровью не впервые, но тогда меня не тянуло на подвиги.
— Всё дело в дозе, Виктор, — пояснил вампир. — На этот раз она была больше.
— А может, ещё и в том, что кровь принадлежала Высшему?
Торн усмехнулся.
— Об этом нужно было спрашивать у Эдэгара Браста.
— Когда? В перерывах между выстрелами? Всё равно ведь узнаю, Торн, так что лучше скажи сам.
— Ладно, — согласился он. — Кровь Высшего даёт бенефару дар трансформации, подобный нашему, и снимает зависимость от крови обращённых. Эдэгар Браст собирался предложить тебе стать вампиром, не пьющим кровь, Виктор.
Я изумлённо смотрел на Торна. Его бледное лицо от недостатка крови было покрыто еле заметной сетью сосудов, от чего кожа приобрела синеватый оттенок. Нет, Долестрин: никакое вампирство не стоит жизни последнего из Вигдоров. Я сложил на груди руки, забыв о распоротом животе. Кожа под курткой зудела и чесалась.