Вампиры Лос-Анжелеса
Шрифт:
– Человек? – спросила Гейл.
– Да. Я не знаю, какую роль играет Таракан, он же Уолтер Бенфилд, во всем этом, но именно он может быть той человеческой пешкой, которую двигает король вампиров.
– Король? – Глаза Сильверы сузились. – И вы что–то упомянули о каком–то Хозяине. Это одно и то же?
Палатазин кивнул:
– Вампиры видят в своем короле, Хозяине, называйте как хотите – нечто вроде своего мессии, спасителя. Он полностью владеет контролем над ними и они делают все, что он скажет.
– Хорошо,– пожал плечами Сильвера. – Допустим, я поверил во все это… насчет
– Это просто мое мнение,– сказал Палатазин. – Но мне кажется, что им не обойтись без сильной направляющей руки, какого–то управляющего стратегического начала… Если будет уничтожен король вампиров, то образовавшаяся неразбериха может привести к борьбе за власть, они начнут допускать серьезные ошибки, могут далеко забрести от своих укрытий, например, и солнце застанет их на открытой местности. Но подумайте вот над чем – каждый вампир насыщается один раз за ночь. Тем самым он порождает еще одного, подобного себе. Их число удваивается каждую ночь, каждые двадцать четыре часа. Пусть некоторые едят три–четыре раза за ночь. И опять–таки я не могу точно сказать… Я говорю о том, что читал и что знаю из легенд моей родины. Но в одном я уверен – если и есть надежда остановить их, то только уничтожив короля.
Последовала долгая пауза, слышно было, как свистит за окнами ветер. Гейл с каким–то страхом смотрела в окно, на мчащиеся серые тучи.
– Уничтожить,– прошептал Сильвера. В горле у него пересохло и он теперь не мог забыть надписи на кирпичной стене в переулке – “СЛЕДУЙ ЗА ХОЗЯИНОМ”.
– Но как уничтожить его?
– Не знаю,– мрачно сказал Палатазин. – Могу лишь назвать способы, применявшиеся дома, в Венгрии. Это осиновые клинья, обезглавливание. Клин или кол должен пройти сквозь сердце вампира, а отрубив голову, мы лишаем вампира гипнотического взгляда и… способности к регенерации.
– Регенерация? – хрипло спросила Гейл. – Я думала, что они… что–то вроде приведения.
– Нет, к сожалению, они вполне материальны. Они… их можно ранить, но кровь не будет течь, если они давно не питались. Сразу после насыщения кровь жертвы некоторое время циркулирует в венах, потом скапливается в резервуаре возле сердца. Я помню, как отец… вернулся с горы Ягер. Он был … такой жутко холодный. Наверное, человеческая кровь согревает их, придает силу и вечную молодость. По традиции венгры считают, что вампиры боятся еще и огня, что глаза – их самая уязвимая часть. Ослепив их, можно на некоторое время сделать вампиров беспомощными. Хотя Бог знает, какими еще органами чувств они располагают.
– Вы говорите о них, словно это совсем другой вид живых существ. Другая раса.
– Так оно и есть. Только они не живые и не смертные. Они превосходят людей по своим возможностям. Они быстрее нас, сильнее, они бессмертны. Если только у них в достатке человеческой крови. – Он посмотрел на Гейл, потом на Сильверу. – Бог создал человека. Сатана сотворил вампиров.
Сильвера откинулся на спинку дивана. он разминал пальцы рук, чувствуя, как распространяется на них онемение.
– Пожалуйста, поверьте мне,– сказал Палатазин. – Я знаю наверняка, что они в городе.
– Но все это… очень странно. В смысле, что люди привыкли пренебрежительно фыркать, слыша подобные вещи. Тот, кто в наши дни верит или говорит, что верит, в вампиров… его считают просто ненормальным.
– Но мир меняется,
– Сражаться с ними? – повторил священник, нахмурившись. – Но каким образом? Если вы правы, я еще не готов сказать, что вы правы,– что же мы должны сделать?
– Найти короля вампиров,– сказал Палатазин. – И как можно быстрее.
– Иисус! – прошептала Гейл.
Взгляд Палатазина потемнел.
– Мне кажется, я знаю, где прячется Хозяин. В Голливудских Холмах есть замок, раньше он принадлежал актеру специалисту по фильмам ужасов, Орлону Кронстину. Он перевез здание из Венгрии, и я считаю, что король вампиров с удовольствием поселился бы в нем.
– Орлон Кронстин? – сказала Гейл. – Я помню, я читала о его гибели, в начале семидесятых годов, правильно? Мой знакомый, Джек… – Тут она запнулась, лицо ее стало белым. – Ну, один парень… с которым мы встречались… он занимался документальным кино. Он хотел сделать фильм о домах старых кинозвезд, и он, кажется, что–то говорил об этом замке. Стоит он на обрыве, на утесе, так? Кажется, Джек… так моего знакомого звали… рассказывал, как он поехал туда несколько лет назад. Он спокойно мог провести ночь там… если вы его не знаете… это в его стиле… – Она с трудом улыбнулась, глаза ее помрачнели… Это ее удивило, потому что до этого момента она не отдавала себе отчета в том, что Джек так много значил для нее. Улыбка исчезла. “Теперь слишком поздно, малышка,– сказала она себе. – Теперь его уже не сделаешь таким, каким он был”.
– Замок Кронстина,– сказала Палатазин. – Туда я и должен отправиться, хотя видит Бог, мне этого совсем не хочется. Если бы был другой способ… но его нет. Поэтому я должен теперь задать вам вопрос, отец. Пойдете ли вы со мной?
Сильвера напрягся. Целая лавина мыслей хлынула через его мозг, набирая скорость и силу. “Я еще не верю в это. Но что, если прав капитан? Я должен тогда сказать своей пастве, должен подготовить их, чтобы они могли спастись, как заставить их понять? Колья из осины, гробы, вампиры, спрятавшиеся в замке? Нет, все это не иначе, как ночной кошмар. Но помоги этому человеку! Ты должен сделать то, что он просит. Нет, сначала моя паства, мои прихожане. Я умираю, мне нужно время, много времени, что я должен сделать? Я не хочу умирать. Боже, я не хочу умирать…”
– Я хочу отправиться туда сегодня же,– сказал Палатазин,– пока еще светло. Если вы не согласитесь идти со мной, то я попрошу вас о другом. Но в любом случае я пойму ваше решение.
Сильвера почувствовал, что ладони у него холодные от испарины. “Что, если он не ошибается, этот капитан? – спросил он себя. – Я никогда и ничего не боялся, никогда и ничего. Нет! – услышал он темное эхо в собственном сознании. – Нет. Ты боишься умереть раньше назначенного срока. Ты боишься того холодного темного места, в которое тебя пошлет господь, потому, что ты ничего не сделал при жизни для него, только гонял толкачей наркотиков и пожал несколько рук, потому что этого от тебя ждали. Священник – разве это твое призвание? Тебя занесло в церковь течением жизни, когда ничего другого в жизни тебе не оставалось. Итак, что же теперь будет?”