Ванго. Между небом и землей
Шрифт:
— Я… я, наверное, отъеду в сторону… — сказал глава семейства.
— Д-да, наверное, — повторила его жена.
Они уже слышали громовой топот копыт на мокрой дороге.
Рональд Кэмерон сел за руль, завел мотор и нажал на акселератор. Но колеса вращались вхолостую, взметая фонтаны песка и грязи.
— Господи боже мой! — опять воскликнула леди Кэмерон.
Кавалькада и свора гончих стремительно приближались к ним.
Кэмерон снова нажал на педаль. Его жена нервно
— Рональд, ты этого не допустишь… Ты этого не допустишь!
— Если позволите, — осмелилась вмешаться Этель, — советую вам выйти из машины на обочину. Я вам помогу.
— Ни за что! — закричал Кэмерон. — Я не сдамся!
— Ни за что! — повторила за ним насквозь промокшая жена, дрожа, как раскисшее желе.
— Том, прошу тебя, — сказала Этель. — Давай отойдем в сторонку.
Том бросил взгляд на родителей.
— Том, если ты выйдешь, я больше с тобой не разговариваю, — предупредила мать.
— Леди Кэмерон! — закричала Этель. — Они приближаются, они уже здесь!
— У нас, Кэмеронов, так не принято.
— К тому же она вот-вот заведется. Это совсем новая машина.
Том не шевелился.
В последнюю секунду Этель пришпорила лошадь и рванулась вперед. Пятьдесят псов и тридцать всадников вихрем налетели на новенький автомобиль Кэмеронов.
Это длилось всего несколько мгновений, но машина сильно пострадала. Впрочем, само упрямое семейство довольно легко отделалось и продолжило охоту пешком.
Через час, когда охотничья команда уже отчаялась, пронесся слух, что зверя наконец нашли.
Охотники и собаки собрались вокруг болотца, где барахталось нечто серого цвета. Том с матерью стояли на берегу, вид у них был жалкий.
— Вот он! Он его поймал! — закричала леди Кэмерон, спеша навстречу охотнику, который только что сошел с лошади.
В мужчине, окруженном сейчас тявкающей сворой, Этель узнала всадника на черной кобыле — того, кто разговаривал с ней около терновой изгороди.
— Граф, дорогой граф! — кричала леди Кэмерон.
— Кто вы? — спросил тот.
— Я леди Кэмерон.
— Не думаю, что мы знакомы, — сказал граф де Гэлих без особого сожаления.
Он был уверен, что никогда не встречался с этой замызганной особой.
— Ну как же… Это ведь я предложила вам выгон для ваших лошадей.
— Выгон… Ах да, конечно. Мне об этом сказали. Премного вам благодарен.
— Смотрите! Это мой муж. Он поймал оленя голыми руками. Прикажите трубить конец охоты!
И она указала на странную фигуру, барахтавшуюся в болотце.
Через минуту фигура с торжествующим видом поднялась, и под проливным дождем Этель разглядела, что Кэмерон держит на руках какое-то живое существо.
— Баран, — спокойно сказал граф, прищурив глаза.
— Господи боже мой! — воскликнула леди Кэмерон. — Это баран!
«Моя овечка!» — подумала Этель.
У овцы была сломана нога. Она угодила в топь еще два дня назад. Увы, охотники так долго гонялись по лесу вовсе не за ней.
— Странный сегодня день, — заметил граф.
Из милосердия он отвернулся от Кэмеронов. Даже собаки почувствовали к ним жалость и перестали лаять.
Блеющей овце связали веревкой ноги. Этель уложила ее на спину лошади перед собой и поскакала домой.
Охотничья команда сразу же рассеялась в тумане.
Тому Кэмерону еще никогда не было так стыдно.
Впервые в жизни Пол не вернулся домой на Рождество. Его летный отряд был командирован в Индию вплоть до сезона дождей.
Вечером Этель все же сдалась на уговоры Мэри и пошла в местную церковь. К тому же ей хотелось сделать приятное пастору, которого она очень любила, с тех пор как застала его в лесу Кэмеронов за сбором грибов. Он прятал их в мешок под сутаной.
В церкви негде было яблоку упасть. Стояла духота. Рождественские гимны разносились до деревенской окраины.
Пастор заметил Этель, сидевшую на дальней скамье. И произнес с кафедры несколько слов о заблудших овцах.
Иногда Этель катала пастора по дорогам в своем «рэйлтоне». Она задавала ему необычные вопросы, переходя от частного к общему на скорости 130 километров в час:
— Вам никогда не хотелось надеть брюки?
В ответ пастор весело хохотал. Этель с улыбкой глядела на него: ей никак не удавалось его смутить.
— А вы не задумывались, что будете говорить прихожанам, если окажется, что все это сказки?
— Что именно? — кричал молодой пастор, приставив ладонь рожком к уху.
— Ну, все эти ваши истории. Всё, во что вы верите. Загробная жизнь и прочее… Вдруг этого всего не существует?
Пастор опять со смехом пожимал плечами.
— Никому не говорите, но я бы не особенно переживал.
— А почему? — кричала Этель, не заботясь о том, что пастор вот-вот вылетит из машины на крутом повороте.
— Я бы сначала подумал: а нужно ли мне самому это неверие?
Она вопросительно смотрела на него.
— Самое главное, — кричал он между двумя толчками, — главное, чтобы я смог ответить на этот вопрос: был бы я счастливее, если бы не верил?
Этель хмурилась. Какое-то время она вела машину молча, чтобы осмыслить услышанное. Потом, возмутившись, кричала, стараясь перекрыть рев мотора: