Ванька 2
Шрифт:
В избе встретили нас не ласково…
– Где же Вы, Федор Терентьевич, пропали? Нас до дома отправили, а сами почти три дня от Вятки ехали?
Жена у Федора… уххх… На голову его выше. Коса до пояса. Одно слово – красавица.
– Приболел, Евдокиюшка…
Возница кашлял, слёзы вытирал, носом шмыгал…
– Спасибо, добрый человек попался… В сани усадил, всю дорогу за плечи поддерживал, не давал упасть…
Евдокия на меня строго посмотрела. Знаем, мол мы, таких помогальщиков.
– Полечиться бы мне…
Федор кашлем зашёлся, аж зашатало его.
Евдокия
– Сейчас, сейчас, Феденька… Печь почти протопилась. Сейчас попаришься, всё и пройдёт.
Во. То руки в бока стояла, а через момент заплакать от жалости готова… Эх, правду говорят – нет лучше российских женщин…
Жена Федора, что там с угольками проверила, сама себе головой покивала, трубу закрыла. Затем из горнила всё начисто выгребла.
– Погоди немного, пусть чуть остынет.
Федор на её слова улыбнулся.
– Хорошо, Душенька…
Через некоторое время ещё после одной экспертной проверки под был устлан толстым слоем мокрой соломы.
Я сидел на лавке в углу как мышка. Наблюдал. Знал я, что здесь не только в банях парятся, но и в печах, но никогда раньше такого не видел. Вот и увижу сейчас.
– Раздевайся, – последовал приказ от Евдокии Федору. – Сейчас попаришься, порасправишь косточки и вся хворь из тебя выйдет… С пьянкой вместе…
Федор Терентьевич себя ждать не заставил и в одном кресте в печку юркнул. Супруга подала ему приготовленный веник и закрыла заслонку.
Что-то я запереживал даже… Не задохнулся бы мужик… Не испёкся бы как пирожок…
Между тем, с Федором в печи, видно, было всё нормально. Что-то он там напевал даже и временами поухивал. Слов было не разобрать, но явно что-то веселое.
Евдокия к звукам из-за заслонки внимательно прислушивалась – контролировала ситуацию. Тут следить надо – сколько уж народа так в своих печах запарилось. Вон, месяца ещё не прошло, как вдову Улиту Перевощикову мертвой в печке нашли. С веником в руках она и лежала…
Наконец Душа-Евдокия заслонку убрала.
– Вылазь. Хватит.
В сей же момент Федор себя народу явил. Красный, как вареный рак. Глаза – хитрые и весёлые.
– Давай теперь ты, – последовало мне предложение.
Глава 5 Упустили…
Начальник вятского городского полицейского управления выслушал вошедших. Его руки сжались в кулаки. Лицо покраснело. Сердце пропустило удар.
– Вон…
Сказано это было не громко. Однако – секунда, и в кабинете никого из посторонних не осталось.
Упустили…
Двойное убийство…
Колун, ещё притащили…
Орудие де, преступления…
Его-то зачем сюда ко мне?
Как работать? Что они там думают?
Как ни год, штатно-должностные обязанности общей полиции всё больше и больше…
Контролировать передвижение жителей Вятки и её гостей после введения паспортов надо? Надо.
Держать под наружным наблюдением сотни подозреваемых в нарушении обязательных постановлений требуется? Требуется.
Устанавливать и свидетельствовать в суде банкротов они обязаны? Обязаны.
Господин начальник полицейского управления глубоко выдохнул.
Ещё и выдавай удостоверения личности…
Заведуй починкой дорог и мостов…
Прибавь сюда пожарное дело…
Надзор за всеми театральными представлениями…
Уличная реклама, кинематограф, статистика о числе жителей города, количестве фабрик, заводов, ремесленных заведений…
Воспоминание о последней вызвало стон.
Исполнение санитарных правил, взять те же публичные дома и поднадзорные притоны разврата…
Обыски и изъятия в частных домах…
А, сколько лёгкого народа в губернии и городе стало? Ни хозяйства, ни дома, ни огорода, одну дорогу знают – в кабак, где напьются и воодушевятся на новые злодейства…
Раньше-то как хорошо было! Ну, попрут бельишко, похитят чужой лес, порядок и спокойствие нарушат в пьяном виде… Сейчас? Угроза личной безопасности, насилие, богохульное порицание веры, сопротивление распоряжениям правительства, неповиновение властям…
Начальник полицейского управления закурил, но через пару затяжек отправил папиросу в пепельницу.
А работать с кем приходится? Начальник вятского полицейского управления с горестью посмотрел на обработанные сведения из аттестационных списков классных чиновников полиции по губернии за 1903 год. Ужас! По своим деловым и нравственным качествам вполне соответствовали занимаемым должностям только 67,5% чиновников канцелярий и лишь 58,9% исполнительных полицейских чиновников!
В самой Вятке ещё ничего…
Полицмейстер раскрыл папку, перебрал несколько листков. А, вот – «…наихудший по губернии состав служащих в 1903 году в Нолинском уездном полицейском управлении, где признаны годными к полицейской службе только 33,3% исполнительных полицейских чиновников и 50% чиновников канцелярии. Среди должностных лиц Нолинского уездного полицейского управления особо следует выделить столоначальника Н.В. Попова, незнакомого с канцелярским порядком, небрежно относившегося к делу, страдавшего алкоголизмом и целый месяц не являвшегося на службу по причине нахождения в уездной больнице на излечении заразной болезни половых органов…»
Да уж…
А, это куда годится!
Еже один лист из папки задрожал в руках начальника полицейского управления – «…в 1903 году склонность к запоям имели 15% чиновников канцелярий и 13,7% исполнительных полицейских должностных лиц…».
Тут в лицо господина полицмейстера опять краска бросилась. Вспомнил он один неприятный случай.
Как в ноябре секретарь городского полицейского управления Столов по его поручению отправился в вятскую городскую думу для получения денег, выделенных для оплаты службы городовых за октябрь. Эти деньги-то, сволочь, он получил, но до полицейского управления не донес, поскольку сразу же направился в питейное заведение, где полученную сумму отчасти пропил, большую же часть потерял. Потом, скотина, в своей объяснительной записке всю вину за случившееся ещё и сваливал на полицмейстера, который де, дал ему это задание несмотря на то, что в этот день утром видел его в ненормальном положении, т.е. не проспавшимся.