Варфия
Шрифт:
– Ну, это выглядело бы намного разумнее. Я сделал бы вывод, что вы обстоятельный и системный человек.
– Даже если сейчас утро?
– Выдалось сложное начало дня.
– А водка утром?
– Значит, русская. А если водка вечером и без закуски – скучающая русская на юге.
– Вот это опыт!!! – восхитилась я.
Нам принесли кофе – две дымящиеся чашки и сахарницу.
– Я не воспитатель и не учитель, вы правы, – признала я.
– Но любите выступать публично.
– А это почему?
– Вы
Мой собеседник не спеша помешивал кофе маленькой ложкой. Франсуа за соседним столиком старательно выкладывал в ряд все доступные ему зубочистки, изредка поглядывая на Виктора.
– Вы явно ему приглянулись, – кивнула я на мальчика.
– Он высматривает, нет ли у меня еще зубочисток. И, конечно, следит, чтобы я вас не обидел. – Виктор взглянул на Франсуа. – Настоящий маленький мужчина.
– Но тремя минутами раньше вы присягнули мне на верность, почему теперь другой рыцарь меня от вас защищает? – Я передала мальчику стоявший передо мной стакан с зубочистками.
– О, Патимат, поверьте, я дружелюбный. Вам ничего не грозит. Ну, естественно, кроме одного – я разгадаю ваше занятие. Вернее, все ваши занятия.
Зубочистки одна за одной полетели в туфли Виктора. Он снисходительно молчал. Полностью вовлеченный в нашу беседу, он не упускал из виду ничего, что могло бы ему помочь. Я всем телом ощущала силу его взгляда. Миллионы сканеров изучали меня, но было непонятно, нравится ли ему увиденное или он предвзят и критичен.
– У вас уже есть версии? – нарушила я молчание.
– Имейте терпение, моя дорогая, я анализирую. – Виктор отпил маленький глоток кофе. – Помните, вы обещали честность в ответ на мои предположения?
– Тогда нет, но теперь да.
– Удивительная женщина. Вы сплошное противоречие! Превосходно и очень необычно. Должно быть, вы коммерсант?
– Отчасти вы правы. На мой взгляд, каждый человек хоть немного коммерсант.
– Вот тут не соглашусь, Сирена. Взгляните на эту официантку.
Виктор указал на молодую азиатку в белом переднике, оживленно беседовавшую с посетителем. Ее волосы были собраны в два хвостика по бокам, и те вертелись из стороны в сторону, не поспевая за подвижной мимикой. Нежные, почти детские черты лица сочетались с почти детским сарафаном. Оставалось только гадать, о чем так долго и с таким увлечением можно общаться с совершенно посторонним человеком.
– Какой из нее коммерсант? Она исполнитель, делает то, что ей говорят. Ничего сложнее поручений.
– Вы меня удивили, Виктор. Так проницательно рассматриваете меня и не замечаете очевидных вещей в ней. Взгляните, – я приблизилась к нему. – Она же настоящая актриса. Продает себя, причем достаточно выгодно для ее возможностей в этом заведении. – Я любовалась красивой девочкой. Она притягивала внимание кажущейся естественностью, но проступавшая в ней внутренняя тревога выдавала крайнюю степень сосредоточенности. – Понаблюдайте, – продолжила я. – Она общается с каждым гостем, советует блюдо или вино, делится новостями, наверняка рассказывает байки про шефа. Уверена, через слово у нее «удачный день» или «прекрасный вечер». Заметьте, иногда она дотрагивается до плеча или до руки гостя. К ней невозможно не испытывать симпатии, а ведь от этого зависят чаевые. Она могла бы оставаться равнодушной, не получая никаких бонусов, но старается и обеспечивает себе неплохую прибыль.
– Я бы не назвал это коммерцией. Это элементарное приспособление. Коммерция – это фантазия и смелость. Не уверен, что для получения более выгодного заказа милое дитя пойдет на риски.
– А я, стало быть, пойду? – я была ошеломлена.
– Вы – бесспорно, более того, прямо сейчас так и поступаете, – со всей уверенностью ответил Виктор.
– И в чем же мой замысел?
Мужчина немного смутился:
– Лучше продолжим игру, – сменил он тему. – Так, вы не врач! Тут я тоже уверен.
– Потому что нетерпелива?
– У врачей тяжелый взгляд. Вы смотрите легко и не на материальное. Вы, скажем так, более духовны. Уверен, однако, что к врачам вы относитесь с искренним уважением.
– Вы правы, я не врач и никогда не хотела им быть. Велика цена ошибки.
– Вы не артистка, лицедейство не про вас. Честная и прямая.
– Не захваливайте.
– Для женщины это скорее минус. Спорный комплимент, – осадил меня Виктор. – Может быть, вы исследователь китов?
– Патимат – исследователь китов. Да вы поэт, – ответила я.
– Нет, не подходит, теперь убежден.
– А вы доставите мне удовольствие угадать вашу профессию? Такой недосказанный и одновременно открытый – я буду мучиться не меньше вашего.
– Нет, не разрешу, Патимат, увы.
– Отчего же?
– Хочу остаться для вас тайной, – категорично ответил он.
– У вас уже это получилось, месье.
– Не уводите разговор в сторону, иначе я буду думать, что близок к разгадке. – Виктор прищурил глаза. – Или хотите признаться?
– Ладно, ладно, – я примирительно подняла руки вверх. – Не знаю, как у вас это вышло, Виктор, но… да, я собираю китов. У меня коллекция.
– Я знал! Я почувствовал! – Он стукнул ребром ладони о край стола. – Собирать китов – несвойственное барышням занятие. Понимаю, птичек – но китов!!! Сколько их у вас, признавайтесь?
Я откинулась на спинку стула:
– Уже пара.
– Пара сотен?
– Нет, пара особей. И, кажется, я не ошиблась, и они все-таки разнополые. – Я достала из сумочки двух черных китов из художественного стекла, которых по удивительному совпадению купила в сувенирной лавке накануне. – Видите?
Конец ознакомительного фрагмента.